| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
6 Х 9
Летом 1928 года Алексей Максимович Горький недели полторы жил в Ленинграде, в первом этаже Европейской гостиницы. Много всевозможных людей перебывало у него за эти дни: приходил начинающий писатель за советом и помощью, прибегал вездесущий репортер из газеты, крадучись ловил Алексея Максимовича фотограф. Являлись читатели, чтобы взглянуть на большого, доброго Горького, пожать ему руку и уйти.
Было солнечное утро. Алексей Максимович сидел у раскрытого окна и работал. Кто-то кинул записку, она упала на стол.
«Пустите меня, а то меня не пускают к вам, дорогой товарищ Горький, а я пионер, ученик советской школы, и нужно мне снять вас для стенной газеты. Меня к вам не пускают, скажите, чтобы пустили, я вас сниму и уйду сразу. Мне очень нужно».
Алексей Максимович подошел к окну. На тротуаре стоял мальчик лет десяти, в синих штанишках, в сандалиях на босу ногу. Зеленая тюбетейка, красный галстук. В левой руке штатив, в правой - фотоаппарат. На веснушчатой физиономии - царапины.
- Ты кинул записку? - спросил Горький.
- Я. Пустите. Я могу мандат показать.
- Ну, иди! Я скажу, чтобы тебя пропустили.
Через минуту мальчик стоял перед Горьким и разглядывал его, широко улыбаясь. Затем он принялся изучать комнату и освещение в ней. Был выбран диван в углу, возле камина.
- Сядьте здесь, читайте газету. Вот так!
Алексей Максимович послушно сел, в руки ваял газету. Мальчуган суетился, пыхтел, долго ничего не получалось - штатив разъезжался; пол паркетный, ковры унесли для чистки.
- Ты не торопись, дружок! Снимай как следует, я подожду. Ишь, упарился бедный!
Мальчик в самом деле упарился. Он виновато поглядывал на улыбавшегося Горького и каждую секунду произносил:
- Я извиняюсь! Сейчас!
Когда штатив был установлен, а к нему привинчен маленький, плохонький фотоаппарат, оказалось, что снимать Горького сидящим на диване нельзя: солнце мешает.
- Я извиняюсь! Сейчас!
- А ты не торопись! Я вон туда сяду, можно?
- Туда? Если туда, то моментально надо, а у меня аппарат шесть на девять, ему сорок лет, им только природу снимать можно. Надо подумать.
Наконец все было готово, найден фокус, определена диафрагма, осталось только вставить пластинку и произнести: «Спокойно, снимаю».
Алексей Максимович сидел в кресле и улыбался. Мальчуган вдруг расплакался, ударил себя кулаком по животу, сел на пол.
- Пластинки дома забыл! Чертова голова! Пластинки дома забыл!
Алексей Максимович вскочил с кресла, мальчуган схватил штатив с привинченным к нему аппаратом и выбежал из комнаты. Горький растерялся. Он вышел в коридор, но фотографа там не было. Горький подошел к окну, взглянул на улицу: зеленая тюбетейка перебегала дорогу.
- Дружок! - позвал Горький.- Вернись, милый! Есть у меня пластинки, всякие есть! У сына моего много пластинок! Дружок!
Дружок огибал здание филармонии. Не переставая плакать, он на ходу вскочил в вагон трамвая и уехал.
Алексей Максимович закрыл окно, опустил шторы. Вечером ему сказали, что его хотят сфотографировать.
- Мальчик? - спросил Горький.
- Нет, взрослый.
- Не пускайте, я занят. Но если придет мальчик - немедленно проводите ко мне.
Приходили бородатые, усатые, лысые, молодые и старые фотографы. Но вот тот, маленький, так и не пришел.
(Л. Борисов.)
Используйте в изложении прямую речь.
|
|
| Категория: Прямая речь | Добавлено: 31.01.2015
|
| Просмотров: 1554
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
