Четверг, 28.03.2024, 12:44
Меню сайта
Категории раздела
Лесное море
И.Неверли Издательство иностранной литературы 1963
Сарате
Эдуардо Бланко «Художественная литература» Ленинградское отделение - 1977
Иван Вазов (Избранное)
Государственное Издательство Детской Литературы Министерства Просвещения РСФСР 1952г.
Судьба армянская
Сурен Айвазян Издательство "Советский писатель" 1981 г.
Михаил Киреев (Избранное)
Книжное издательство «Эльбрус» 1977
Форма входа
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Все книги онлайн

Главная » Книги » Зарубежная литература » Судьба армянская

Стр. 27

3

 Армянин умеет трудиться. Умеет он и наслаждаться результатами своего труда. Армянин закладывает семя в камень и заставляет его воздать сторицей, вкладывает в камень речь и заставляет его изрекать мудрость. И храмы армянин строит из камня.

 Армянин любит возделывать сады. Предпочтение он отдает виноградарству, разведению шелковицы и абрикоса, потому как считает, что именно в них наибольшее благо для людей.

 Армянин кроет свой дом тростником. Во-первых, потому, что тростник попрочнее дуба, а во-вторых, стоит только протянуть руку, можно тут же выдернуть тростину, смастерить свирель и вложить в нее свое сердце, свою боль или радость.

 Армянин любит песню и музыку.

 Армянин любит и умеет, сказав складное слово, возвеличить того, кто есть человек.

 Во всем этом и есть извечная сила армянина.

 А вот порох изобрел не армянин.... Никакого оружия армянин не изобретал во веки веков.

 Нет, убивать армянин не любит. Армянин никогда и ни на кого не нападал первым.

 И созидатель страшен во гневе, если его довести...

 Да, выносливость армянина в его созидательной силе... И в песне. Поняв это, враг только и делал, что не давал ему созидать, не давал слагать и петь песни...

 Норагюхский медник Ерванд, хоть смерть уже и показала ему свои когти, решил обручить единственного сына Аршака, а потом и свадьбу сыграть по всем правилам.

 И несмотря на то, что Аршак и дочь вдовы Армануш, Воски, которой днями исполнилось шестнадцать, уже без слов отдали свои сердца друг другу, Ерванд тем не менее послал человека, чтоб испросил у Армануш позволения устроить смотрины. Армануш выразила согласие. И вот отправились.

 Мастер Ерванд хорошо знал Воски. Однако он с интересом наблюдал, какова она в доме. Испить попросил. Пока пил, в глаза ей смотрел, статью полюбовался, оглядел, как одета и причесана. И подумалось: «Что тут скажешь, словно первый снег, чудо-краса! И величаво-покойна, как море глубокое». Радостно стало мастеру, что такая невестка войдет к нему в дом, хотя и сын его ни в чем не уступал, отменно хорош.

 Обговорили, когда быть обручению, и возвратились домой...

 Мастер заново, добела, будто это серебряный, вылудил большой медный поднос, уложил на нем три отборных граната, три краснобоких яблока и на белой подушке кольцо и браслет. Накрыли все это голубым платком и пошли в дом девушки на обручение. Поднос, по обычаю, несла на голове замужняя дочь Ерванда. Для этого случая мастер пригласил и славных музыкантов из Шарута.

 В доме девушки гостей встречали ее родственники. Первым переступил порог мастер Ерванд и, обращаясь к Армануш, в ее лице приветствовал всех родичей невесты:

- Да будет добрым этот вечер!

- Да будет божьей волею,- ответила Армануш.

 Все поднялись. Стали наперебой предлагать гостям места попочетнее. Во главе стола усадили мастера Ерванда. Рядом с ним и Аршак. Нарядный, от волнения еще более похорошевший.

 С минуту-другую все переговариваются о разных разностях, не имеющих отношения к событию дня. Но вот мастер Ерванд поднимается и, серьезно-сосредоточенный, начинает речь:

- Прошу вас послушать меня! - Он намеренно делает паузу, чтобы окончательно завладеть вниманием собравшихся.- Всем вам известна цель нашего прихода в этот дом. Мы не возьмем с этого стола ни крошки хлебной, пока не узнаем, что у девушки на сердце. Где Воски? Пусть покажется нам...

 Из соседней комнаты, легко ступая, вошла смущенная Воски. И в этот же миг в золотых ее косах засверкали отсветы от лампад.

 Она встала поблизости от гостей, скромно сложив руки на серебряной пряжке пояса, с белым платком в пальцах-лилиях. Глаза опущены, брови дугой чуть подрагивают.

- Добрый вечер, дочь моя!..- с нежностью и торжеством в голосе сказал мастер Ерванд.

 Воски в ответ только еще ниже склонила голову и беззвучно шевельнула губами-розами.

- Мы здесь ради тебя! - продолжал мастер.- В этот вечер в вашем доме все в твоих руках. Ты властна принять нас и не принять. Мы пришли, чтобы обручить тебя с моим Аршаком,- он, не глядя на сына, кладет свою тяжелую, добрую отцовскую руку ему на плечо.- Если Аршак тебе по душе, подойди к нему и прими кольцо из его рук, если нет - можешь уйти к себе в комнату, а мы вернемся в свой дом...

 Пока Ерванд говорил, дуги бровей Воски задрожали еще больше и над верхней губой засверкали бусинки пота. А в эту минуту старшая дочь Ерванда поставила поднос перед отцом и братом и сняла голубое покрывало. Заалели гранаты и краснобокие яблоки, засверкали кольцо и браслет.

 Воски своей легкой походкой подошла совсем близко. Аршак, взяв кольцо и браслет, пошел ей навстречу. Вот он надел кольцо на безымянный палец правой руки любимой, надел и браслет.

- Будьте счастливы! - с воодушевлением проговорил мастер Ерванд.- Аминь! - Чокнувшись со всеми поочередно, он испил свою чару до дна и довольно провел ладонью по усам.

- А теперь, дочь моя, разрежь-ка эти гранаты и яблоки, угости всех собравшихся. Ерванд подал ей поднос и обратился к музыкантам: - Вот теперь время и песне. Извлекайте-ка свои инструменты, люди истосковались по песне и музыке. До петухов будем петь-веселиться, а там будь что будет.

- Не страшно ли? - с испугом спросил один из гостей.

- Я же сказал: будь что будет. Песня возвращает людям смелость и мужество...

 Пели-веселились и впрямь до петухов. К утру назначили день свадьбы - через семь месяцев со дня обручения.

 Зять медника предложил уменьшить срок. Ерванд не согласился.

- Обручение - особая пора жизни, в ней свои радости. Пусть жених и невеста сполна насладятся - будет что вспомнить.

 Так свершилось обручение.

 Семь месяцев...

 За это время была зима. Аршак с крыши своего дома кидал снежки во двор к Воски и тем вызывал ее из дому. Она выбегала, смотрела туда, где, набросив на плечи бурку, стоял Аршак, улыбалась, махала ему рукой, чтоб спустился и шел к ним, потом снова убегала в дом...

 Была и весна. И первый букет фиалок Аршак кинул им во двор так, что букет упал прямо на колени к Воски. Она сначала испуганно вскрикнула от неожиданности, а потом звонко засмеялась, вся искрясь радостью.

 Всю весну Аршак носил ей букетики, и она всегда сначала вскрикивала от радости, потом смеялась. И смех и крик ее отдавались в сердце Аршака...

 За это время была пасха. И Воски вместе с Аршаком, в сопровождении всех их родных, погнали жертвенного барана, с красной повязкой на шее, к храму Астапат. Там они вместе восхищались мастерством канатоходцев, наслаждались пением ашуга, горевали о муках страждущих. Вместе сидели на берегу Аракса и молча любовались брызгами волн.

 Потом, когда жертвенных овец стали по обычаю водить вокруг храма, и позже, когда их зарезали и освежевали и когда уже и тут и там курился голубой дымок, они, опустившись на каменные плиты храма, коленопреклоненно молились богу, поверяя ему все, что было на сердце. «Господи,- взывали они,- спаси народ наш от зла, от врагов. Сохрани нам язык наш, чтоб вечно могли мы молить и славить тебя. Хвала и слава тебе, господи! Аминь!..»

 Много было в их жизни неповторимо прекрасного за семь месяцев. Но жених и невеста все равно с нетерпением ждали самого большого счастья, ждали свадьбы.

 И вот день настал. Вся молодежь села до полудня веселилась в доме мастера Ерванда, а после полудня отправились за невестой...

 Надрываются зурначи. Из дома невесты первыми выходят дружки с обнаженными мечами в руках, следом идут жених и невеста. На голове у нее длинная, до пят, фата. Она закрывает ей лицо. За семь месяцев Воски сделалась еще прекраснее и даже словно-бы выросла, стала выше. Белым платком в белой руке она прикрывает ротик. Слева, на подрагивающей ноздре, поблескивает слеза, радость смешана с горечью расставании с отчим домом...

 Аршак, тонкий в талии, широкоплечий, с застенчивым взглядом умных глаз, гордый, прямой, идет рядом. Одной рукой он ведет Воски, другая лежит на серебряной рукояти меча у пояса. Со стороны кажется, что оба эти цветка друг для друга и расцветали.

 Весь Норагюх в ликовании. Во-первых, потому, что юные жених и невеста, их родители всеми в селе любимы и почитаемы. И еще потому, что уж очень давно не звучали здесь песни и музыка. Эта свадьба стала символом возрождения радости, праздником песни.

 Кортеж продвигался по селу, и отовсюду с крыш люди сыпали на виновников торжества орехи, финики, миндаль - в знак соучастия в празднестве и разделенной радости, как доброе знамение на будущее. А из иных домов навстречу молодым выходили родители тех, кто тоже либо недавно поженились, либо пока еще только обручились. Они, как бы в танце, несли на головах деревянные подносы с яствами и чашами, полными вина, и опускали эти подносы перед тем, кто старше других в кортеже, прося осушить чащу за счастье молодоженов.

 Так Норагюх провожал в церковь единственного сына уважаемого мастера Ерванда и его невесту...

 В церкви, точно в святой праздник, горят бессчетные светильники, трепещет пламя многочисленных свечей. Освещен каждый уголок и все лики святых.

 Дьякон машет кадилом - курит ладан над «царем и царицей» дня, а затем и над всеми собравшимися. Но вот перед молодыми встает протоиерей Костанд в шитой золотом мантии. В руках у него крест и Библия, и он распевно возглашает:

- Дети мои, волею божьей и по обычаю нашей церкви вы венчаетесь в законном, священном браке. Да сохранит вас господь в вечной неразделимой любви до глубокой вашей старости и да удостоит неувядающего венка. В юдоли мирской человеку иногда выпадают разные испытания: болезнь, нищета и многое другое. Да убережет вас господь от тяжких испытаний. Волею бога отныне и до смертного часа вы должны быть опорой друг другу!..

 Осенив крестом и Библией жениха, отец Костанд вопрошает:

- Ты, сын мой, согласен быть опорой и господином до смертного часа рабе божьей Воски?

- Согласен, святой отец! Да буду волею бога опорой и господином ей!..

 Отец Костанд осеняет крестом и Библией невесту:

- Ты, дочь моя, согласна быть верной женой до смертного часа рабу божьему Аршаку?

- Согласна, святой отец! Да буду волею бога верной женой ему!..

- Всемогущий господь наш, благослови этот брак, соедини брачащихся святостью и миром. Да пребудут они под сенью твоей! Аминь!..

 Все выходят из церкви, к протоиерею отцу Костанду присоединяются все священнослужители. Звучит ритуальный гимн: «Солнце праведного рассвета, твоя утренняя заря...»

 Норагюхцы ликуют и веселятся. Всюду музыка, песни, танцы...

 И вдруг!.. Вдали за домами, как из земли, выросли всадники в белых чалмах с красным перехватом.

 Они быстро приближаются, но еще быстрее катится волна ужаса: «Хан идет!..»

 Оборвалась музыка, закаменели люди. Не то чтобы с отчаянием, но очень горько вздыхает мастер Ерванд.

 Хан и его свита останавливаются перед свадебным кругом, буравят глазами невесту. Хан пока молчит, а конь его, уже почувствовав свободу, громко ржет и, встряхнув гривой, вырывает поводья из ослабевших пальцев хозяина.

- Значит, пренебрегаете моим повелением?! - не отрывая глаз от невесты, спрашивает у собравшихся хан Шариф.

- Ответа требуй только с меня, хан. Люди здесь ни при чем! - это сказал осипшим от волнения голосом мастер Ерванд.

- Кто ты? - хан ищет взглядом говорящего.

- Отец жениха.

- Как осмелился?

- Сердце бы разорвалось, если бы не осмелился...

- И после этого рассчитываешь жить?..

- Должен жить...

- А ну, откиньте-ка покрывало. Я желаю видеть ее всю! - приказал хан своему телохранителю, стоявшему слева от него.

 Тот мигом соскочил с коня и направился к невесте.

 Аршак протянул руку к мечу. Отец придержал его за локоть и сам вышел вперед.

- Не смей, поганец, топтать нашу честь! - закричал он.

 Ханский слуга, выхватил саблю из ножен, продолжал приближаться, уверенный, что отец жениха решительных действий не предпримет. Еще шаг-другой и... Ерванд тоже рванул меч из ножен и в мгновенье ока всадил его в живот ханскому телохранителю, крутанул там и, выхватив, метнул его в хана. Шариф успел увернуться, обоюдоострый меч наполовину вонзился в другого кзлбаша и свалил того с коня.

- Девушку в гарем, а ее родственников и жениха с его родичами предать мечу! - громкогласно приказал хан начальнику свиты и направил коня в сторону Нахичевана. За ним последовало пятеро из приближенных. В их числе был и секретарь.

- Мудрым и справедливым было, солнцеликий хан, твое решение предать мечу родственников!..- сказал секретарь. - В этих случаях смерть - награда, милость.

 Хан не отозвался. Оглянулся назад. Норагюх уже был далеко. Над ним дыбилась завеса пыли. Хан рванул вперед. Земля опять застонала под копытами лошадей. Спустя какое-то время хан Шариф снова оглянулся и придержал коня. За ними, тяжело пригибаясь, шла лошадь. На ней было двое: всадник и привязанная к седлу девушка. Ветер развевал ее свадебную фату...

 Священнику не довелось завершить обряд повторением ритуального гимна «Солнце праведного рассвета, твоя утренняя заря...».

 Свадьбу утопили в крови.




Категория: Судьба армянская | Добавлено: 23.05.2015
Просмотров: 885 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar