| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Беседа седьмая - «Музыка - живопись - жизнь»
Вот перед вами стоит каждому из вас хорошо известная скульптура выдающегося советского скульптора Веры Игнатьевны Мухиной «Рабочий и колхозница». Свою подлинную жизнь эта скульптура обрела в 1937 году на Всемирной выставке в Париже. Попытайтесь представить себе: вдоль набережной Сены, по соседству со знаменитой Эйфелевой башней, устремленное вперед и ввысь четырьмя «гребнями» - один выше другого,- стоит строгое, монументальное здание из светлого мрамора. Это - советский павильон. Последний «гребень» вздымается особенно высоко, и на его вершине, как на могучем постаменте, вырываются вперед «Рабочий и колхозница» с серпом и молотом в поднятых руках.
О масштабности этого необычного архитектурно-скульптурного сооружения, воздвигнутого по проекту академика Бориса Михайловича Иофана (скульптура Мухиной была выполнена тоже по его проекту и многочисленным рисункам), вы можете судить хотя бы по тому, что высота одной лишь скульптуры достигала двадцати пяти метров!
Только тот, кто видел своими глазами это грандиозное сооружение или хотя бы внимательно изучил его по фотографиям, рисункам и чертежам, может судить о подлинном его величии.
Я думаю, вам интересно будет узнать, что «Рабочий и колхозница» были сделаны из особого сорта нержавеющей стали. Это был первый подобный опыт в истории мировой скульптуры. Опыт смелый и в художественном, и в инженерно-строительном отношении, но полностью себя оправдавший. Сегодня уже трудно представить себе эту скульптуру в каком-либо другом материале. Сверкающая на солнце, на фоне синего неба, опирающаяся на массу светлого мрамора, эта стальная, устремленная вперед скульптура должна была производить - и на самом деле производила - грандиозное впечатление.
Такая, казалось бы, определенная в своем сюжете скульптура - «Рабочий и колхозница» - была сразу же всеми воспринята как обобщенный символ не только нашей страны, но и всей новой социалистической эпохи.
Работая над этой скульптурой, Мухина сказала, что она «должна быть радостной и вместе с тем грозной в своем стремительном движении». Как хорошо и как точно сказано! Ведь это же и определяет существо рожденной Великим Октябрем эры социализма: эры радостной для нас и наших друзей, и грозной для наших врагов!
Любопытно, что некоторые критики усмотрели в скульптуре Мухиной, в ее обобщающей монументальности, какую-то внутреннюю связь с античной греческой скульптурой. А один французский критик прямо сказал, что тот, кто не почувствовал связь «Рабочего и колхозницы» с «Никой Самофракийской», тот не способен воспринимать искусство.
Напомню, что «Ника Самофракийская» - прекрасная античная скульптура - была создана за два века до нашей эры. Ника - богиня победы. Самофракия - название одной из древних греческих провинций. Скульптуру постигла участь многих творений античных мастеров: она была разбита и на долгие годы погребена в земле. Лишь в 19 веке археологи нашли ее останки. Ни головы, ни рук найти не удалось. Но и в таком виде, как она предстает сегодня перед нами, на площадке, венчающей две широкие мраморные лестницы, ведущие из вестибюля на второй этаж Лувра - прославленного дворца искусств в Париже, - она производит огромное впечатление.
Что же роднит это творение неизвестного греческого скульптора, жившего двадцать два века тому назад, с созданием советского скульптора - нашего современника? Их роднит устремленность вперед, к победе, в будущее...
Вот вы видите здесь выполненную в очень скромных масштабах руками самой Мухиной модель этой скульптуры. Оторванная от своей архитектурной основы, она, конечно, очень много теряет, но, поставленная на постамент, в несколько раз превышающий ее собственную высоту, она все же смотрится довольно хорошо и в какой-то мере передает заложенную в ней идею. А вот, уж пусть простят мне те, кто решил поставить возвращенную с Парижской выставки двадцатипятиметровую скульптуру из нержавеющей стали в Москве перед входом на Выставку достижений народного хозяйства на низком, в несколько раз меньшем, чем сами фигуры колхозницы и рабочего, постаменте, - они если и не совсем убили ее (убить такое сильное произведение трудно!), то, во всяком случае, лишили львиной доли ее художественного и идейного воздействия. Приземленная, приниженная, она потеряла свою полетность, а вместе с ней - свою радостность и грозность...
И дело здесь, конечно, не в высоте постамента. Если бы он был равен хоть десятиэтажному дому, ровно ничего не изменилось бы.
Иофан и Мухина знали, что они делали, создавая павильон для Парижской выставки. Не в высоте дело, а в поступенной устремленности вперед и ввысь! В движении! Да, в движении!
И вот именно движение, которым одухотворено сооружение Иофана и Мухиной, всегда, когда я думаю о нем, вызывает в моем сознании прямые ассоциации с музыкой - искусством, основой которого является само движение.
Идея Иофана - Мухиной - революционная идея, и ассоциации мои направлены на музыку, тоже революционную по своему духу.
Я приведу вам два примера - очень лаконичные, очень простые и, как мне кажется, очень убедительные. Назовите мне какую-нибудь самую лучшую, самую яркую, с вашей точки зрения, революционную песню. (Немедленно раздаются голоса, в которых отчетливо слышно: «Смело, товарищи, в ногу!», «Интернационал!»). Вы совершенно правы и удивительно точно угадали ход моей мысли. Именно на зтих двух великолепных революционных песнях я и хочу сейчас пояснить вам эту мысль.
«Смело, товарищи, в ногу!» - действительно, одна из лучших рабочих песен первой русской революции 1905 года. Сперва я сыграю вам отдельно все четыре фразы, из которых песня эта состоит:
Каждая из этих четырех фраз поднимается чуть выше предыдущей. Самый высокий звук, появляющийся в мелодии лишь один раз и потому звучащий особенно ярко и напряженно, возникает в четвертой фразе, и по силе звучания его можно смело уподобить взлету рук рабочего и колхозницы мухинской скульптуры.
Послушайте теперь, а еще лучше спойте со мной вместе хотя бы один куплет этой песни. (Исполнение вместе с аудиторией.)
Вы чувствуете, какая поразительная устремленность в этой песне! Про нее можно сказать: радостная и грозная! Радостная по характеру мелодии и грозная в своем стремительном движении!
А вот теперь «Интернационал» - песня, ставшая гимном всех истинно революционных сил мира. Запев этой песни тоже имеет свою устремленность и движение к более высоким звукам, хотя это более ясно ощущается внутри каждой фразы, нежели в запеве в целом:
Но самые главные «события» происходят в припеве.
Первая фраза:
В конце этой первой фразы припева нередко ошибаются и берут преждевременно высокий звук. А брать его еще рано - это ведь только первая ступень движения вверх.
Вторая фраза:
Третья фраза:
Вот только здесь - в конце третьей фразы припева - должен появиться этот высокий звук.
А теперь - решительный выброс мелодии к самой верхней ноте, к вершине всей мелодии. Опять словно серп и молот в руках мухинской колхозницы и рабочего.
Четвертая фраза:
В этих двух примерах ясно виден в очень концентрированном, до предела сжатом виде принцип, который в музыке часто называют симфонизмом, распространяя это понятие не только на музыку, написанную для симфонического оркестра, но и на музыку любого жанра, в которой есть идейная значительность, масштабность и интенсивность развития.
Пожалуй, именно поэтому и можно сказать, что в произведении архитектурно-скульптурного искусства Иофана-Мухиной есть черты подлинного симфонизма. Именно эти черты и позволили мне провести некоторые параллели между этим произведением и революционными песнями.
А вот, когда вы будете слушать, например, симфонии Бетховена, наиболее сильные из которых также рождены революционными идеями, вы несомненно ощутите, как могуче выражен в них принцип симфонизма. От одной части симфонии к другой Бетховен словно ведет нас по ступеням, все выше и выше, туда, где торжественно, грозно и радостно звучит Победа, где празднует свой триумф Ника Самофракийская...
|
|
| Категория: Ровесники | Добавлено: 20.05.2015
|
| Просмотров: 1258
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
