| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Беседа шестая - Сибелиус и Григ
ВТОРОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
Однажды - это было в конце восьмидесятых годов прошлого столетия - Григ встретился с Чайковским. Они, конечно, и раньше хорошо знали музыку друг друга, можно сказать - преклонялись друг перед другом и видели друг в друге выдающихся музыкантов. И когда встретились, эта взаимная симпатия и уважение перешли в горячую человеческую любовь. Григ проникся к Чайковскому необыкновенно восторженным, нежным чувством и до конца своих дней вспоминал эту встречу. Чайковский также часто вспоминал Грига и вот какие сердечные слова написал о своем замечательном современнике:
«Григ сумел сразу и навсегда завоевать себе русские сердца. В его музыке, отражающей в себе красоты норвежской природы, то величественно широкой и грандиозной, то серенькой, скромной, убогой, но - для души северянина всегда несказанно чарующей, есть что-то нам близкое, родное, немедленно находящее в нашем сердце горячий сочувственный отклик. Моя и его натуры находятся в близком внутреннем родстве. За встречу и личное знакомство с ним я горячо благодарен судьбе своей».
Вот какие хорошие, добрые слова сказал Чайковский о Григе. А музыка Грига и в самом деле сразу вошла в жизнь России, сразу полюбилась русскому человеку как что-то очень близкое и родное. В ней русские люди слышали и нечто необычное, и в то же время схожее с музыкой Чайковского: прежде всего такую же скромность и задушевность, такую же глубокую народность.
В музыке Грига нашло свое воплощение абсолютно все, что можно было услышать, увидеть, ощутить в жизни норвежского народа. Тут и норвежская народная песенность, и норвежская народная танцевальность, и традиционные крестьянские свадебные марши-шествия; тут и улыбка, и радость, и грусть, и слезы; тут и природа - то «величественно широкая и грандиозная, то серенькая, скромная, убогая», как охарактеризовал ее Чайковский. Словом, все, чем дышал, чем жил норвежский народ, все нашло свое отражение в музыке Грига. Даже когда Григ, казалось бы, писал о самом себе, он всегда писал о своем народе.
Есть у Константина Паустовского чудесный рассказ. Думаю, что многие из вас читали его. Если еще не читали, прочитайте, пожалуйста, обязательно прочитайте! Рассказ этот называется «Корзина с еловыми шишками». Удивительно тонко и точно рассказал Паустовский о великом норвежском музыканте самое главное.
Вот вкратце сюжет этого рассказа:
Старый музыкант встретил в дремучем лесу девочку, собиравшую в корзину еловые шишки. Девочка эта была дочерью лесника. Музыкант помог ей собрать полную корзину, помог донести ее до дому и сказал, что, к сожалению, ничего не может подарить девочке - нет у него с собой ни игрушки, ни куклы, ни конфет - ничего нет. Но он обязательно сделает ей подарок. Только не сейчас, а через десять лет.
«Через десять лет? - удивилась девочка. - Неужели Вы так долго делаете игрушки?» «Нет,- ответил Григ,- это будет не игрушка. Но ты получишь от меня этот подарок, когда тебе будет восемнадцать лет».
И вот, когда девочке исполнилось восемнадцать лет, она приехала в Христианию (так раньше называлась столица Норвегии), пошла в концерт и услышала в исполнении симфонического оркестра музыку, которая ее совершенно потрясла своей красотой и близостью к народным напевам, так хорошо знакомым ей с самого раннего детства. Имя композитора Грига было ей незнакомо, зато она хорошо расслышала свое имя, когда было объявлено, кому это сочинение посвящено...
Было ли так на самом деле или это выдумал писатель, - не имеет никакого значения, так как красота рассказа не в правдивости внешних фактов, а в глубокой внутренней правдивости. Ведь делая свой маленький подарок девочке, которую видел лишь однажды, когда ей было еще только восемь лет, композитор делал подарок всему своему народу. И рассказывая в этой музыке о дремучем лесе, о встрече с девочкой, собиравшей еловые шишки, о ее старом отце-леснике, Григ рассказал о всей природе своей страны, о всем ее народе, а не о себе и не об этой девочке. В этом удивительное свойство Грига и его поразительно чутко подметил и воплотил в своем рассказе Паустовский. Так внешняя скромность музыки Грига сочетается с глубоким ее внутренним содержанием.
* * *
Вы видите на сцене раскрытый рояль и, вероятно, догадываетесь, что второе отделение сегодняшнего вечера начнется с исполнения Концерта Грига для фортепиано с оркестром. Судьба этого Концерта очень примечательна. Григу было всего лишь двадцать четыре года, когда он написал его. И вскоре же с этой музыкой познакомился крупнейший пианист того времени, один из величайших пианистов когда-либо живших на земле, знаменитый венгерский музыкант Ференц Лист. Лист своим тонким чутьем, чутьем композитора, исполнителя и музыкального критика, сразу же ощутил в григовском Концерте гениальную натуру его создателя. Он обратился к Григу с дружеским письмом. Между ними завязалась переписка, потом они встретились и смогли уже лично выразить друг другу взаимное уважение и симпатию. Музыка Концерта Грига напоена норвежской народной песенностью, и это увлекло Листа, а Грига восхитил живой интерес к музыке разных стран Европы, в высшей степени присущий Листу.
Концерт Грига написан в трех частях - две быстрые по краям, медленная в середине, - как подавляющая часть инструментально-симфонических концертов, сочинявшихся от Баха до наших дней. Исключения можно, что называется, пересчитать по пальцам. Но что значит богатство жизненного содержания музыки, бесконечное многообразие музыкальных образов: сотни схожих друг с другом своей трехчастной формой концертов оказываются по характеру совершенно отличными друг от друга сочинениями. Это происходит от того, что сходство музыке придает прежде всего .не внешняя форма, а внутреннее содержание. И если содержание это различно, никогда не будут похожи друг на друга сочинения, даже если воплощены они во внешне схожую форму.
Музыка в этом смысле подобна человеку: у всех людей есть голова, туловище, две руки, две ноги, но в сознании человека, в душе его и в сердце всегда что-то свое, неповторимо индивидуальное, личное, только ему одному присущее. Поэтому никогда не встретим мы двух одинаковых людей. Разве что, если примитивен, элементарно не развит духовный - интеллектуальный и эмоциональный - мир человека, тогда исчезает в нем и всякая индивидуальность. Таких людей не отличишь друг от друга.
Так же и в музыке. В ней всегда есть свой ум, своя душа и сердце, то есть свои мысли и свои чувства. Они-то и придают музыке свою индивидуальность, свой неповторимый стиль, свою индивидуальную внутреннюю форму, играющую несоизмеримо большую роль, нежели внешняя форма, которая может быть (как в человеке) одновременно и схожей и очень различной.
В полной мере все это относится и к Фортепианному концерту Грига. Уже первые вступительные такты, которыми он начинается, содержат такую яркую трехзвучную интонацию, характерную для норвежской народной и, соответственно, для григовской музыки, что еще до того, как начнет звучать в оркестре главная мелодия, мы уже чувствуем себя в совершенно особой, самобытной музыкальной среде. Даже малоопытный слушатель без труда почувствует: такую музыку не мог написать ни один из ранее известных ему композиторов. И это ощущение неповторимой самобытности музыки не покинет нас до конца сочинения.
Еще на одно я хочу обратить ваше внимание. Те из вас, кто слушал раньше концерты для какого-либо сольного инструмента с оркестром, вероятно, обращали внимание на то, что в этих сочинениях обычно наступает момент, когда солист играет более или менее развитой эпизод один, без сопровождения оркестра. Самый крупный и развитой эпизод такого рода чаще всего возникает перед концом первой части. Такой сольный эпизод называется каденцией.
Думаю, вам интересно будет знать, что в давние времена, до Бетховена, композиторы, авторы концертов, часто не сочиняли каденции сами. Они лишь обозначали места, где каденции должны были звучать. Сами же каденции становились свободной импровизацией исполнителя на темы данного концерта, точнее - на темы данной части этого концерта. Пианисту-исполнителю это давало отличную возможность продемонстрировать перед слушателями свою фантазию и свое исполнительское виртуозное мастерство.
Но хорошо, когда исполнителем оказывался хороший, талантливый и умный музыкант, умевший подчинить собственную фантазию и свое честолюбие виртуоза авторскому замыслу. А если этого не было, самое великолепное творение великого композитора могло быть разрушено и изувечено. Первым, кажется, понял это Бетховен. Если в своих первых четырех фортепианных концертах он еще следовал установившейся традиции и предоставлял исполнителю право импровизировать собственные каденции (свои каденции он хоть и сочинял, но не считал обязательными для всех исполнителей). Но уже в последнем - Пятом концерте - он решительно покончил с этой опасной для судьбы произведения традицией. Здесь он не только сам сочинил каденции, но и так включил их в текст всей музыки, что для собственной фантазии исполнителей-импровизаторов места не осталось.
По этому пути вслед за Бетховеном пошли все композиторы. С тех пор каденция, импровизируемая солистом-исполнителем, стала редчайшим явлением. В своем концерте для фортепиано с оркестром Григ не только сам написал каденцию (перед концом первой части), но и в большой мере изменил ее характер. Чаще всего в каденции классических концертов сосредотачивалась наиболее виртуозная часть музыки, то есть технически наиболее богатое ее изложение. А вот у Грига каденция оказывается вершиной драматического напряжения музыки, а не виртуозного ее изложения.
Грига принято обычно считать только лирическим композитором. В общем, это, конечно, верно, Григ - великий лирик. Но в музыке Грига также и много драматизма, который, естественно, полнее всего раскрывается в его крупных произведениях, быть может, особенно в первой части Фортепианного концерта. Обе главные мелодии этой части лиричны, но в своем развитии они приводят к драматичнейшей вершине в каденции, после которой так упоительно звучит лирика второй части и безудержно веселый финал.
Таков в общих чертах Фортепианный концерт Эдварда Грига, который вы сегодня услышите.
А после концерта будет исполнена первая сюита Грига из музыки, которую он сочинил к пьесе великого норвежского писателя и драматурга Ибсена «Пер Гюнт». Готовя первую постановку своей пьесы .на сцене драматического театра, Ибсен обратился к Григу с просьбой написать музыку к этому спектаклю. Григ с увлечением выполнил просьбу своего друга. А впоследствии составил из этой музыки две сюиты, включив в них все лучшее, что звучало в театральном представлении. Сейчас смело можно сказать, что музыка Грига имеет во всем мире несоизмеримо большую известность, чем пьеса Ибсена, к которой она была написана.
Сам Григ, говоря о сюитах «Пер Гюнт», подчеркивал, что они должны восприниматься как самостоятельные симфонические произведения, уже не связанные с драматическим спектаклем, что их нужно рассматривать как музыку, в которой все зависит от ее исполнения.
В первой сюите «Пер Гюнт», которую вы сегодня услышите, четыре части. Первая из них, великолепно открывающая все сочинение, называется «Утро». Эта музыка и в пьесе Ибсена звучала в сцене утреннего рассвета, а сейчас это богато развитая, обобщенная музыкальная картина, в которой мы слышим расцветание свежей природы, трепет пробуждающейся человеческой жизни и почти зрительно воспринимаем постепенное нарастание все более и более ослепительного солнечного света. Сам Григ говорил, что первое сильное звучание оркестра рисует, как появившееся над горизонтом солнце впервые пробивает облака и заливает землю своими лучами.
Вторая часть сюиты глубоко контрастна по отношению к первой. Напомню, что драма Ибсена рассказывает о том, как молодой норвежский парень Пер Гюнт - не слишком умный и не слишком добрый - бросил свою старую мать, нежно любившую его девушку по имени Сольвейг и отправился странствовать по миру в поисках ответа на мучивший его вопрос: что же в жизни самое хорошее и интересное? И вот, побывав чуть ли не во всех странах мира, понял Петр Гюнт к концу своей жизни, что нет на свете ничего лучше, чем Родина, и ничего ему не надо было искать на чужбине. Дома есть все, а главное - любящие его люди. Но когда он вернулся домой, то застал все еще любящую его, верную ему Сольвейг постаревшей, измученной ожиданием, а совсем уже дряхлую мать Озе - умирающей, счастливой лишь тем, что последний свой вздох она испускает на руках у любимого сына...
Вторую часть сюиты «Пер Гюнт» Григ назвал «Смерть Озе». Удивительная это музыка. Она невероятно скромна по своему звучанию, по своей форме, по изложению. Вы услышите - ее будут играть только одни струнные инструменты, да и те с сурдинами, которые не только уменьшают общую звучность, но и изменяют ее характер, делают ее более нежной, приглушенной. И вот, прибегнув к этой скромной звучности, Григ выразил такое невероятное по силе человеческое чувство горя, тоски и печали, что музыка эта очень часто играется на траурных церемониях, на похоронах самых дорогих, самых близких людей. Эта музыка словно впитала в себя горе всех матерей, прощающихся со своими сыновьями, и всех сыновей, теряющих своих матерей... Удивительное сочетание глубочайшего содержания с необычайной скромностью внешнего выражения. Другого такого произведения я не знаю во всей мировой музыке.
Третья часть - «Танец Анитры», опять контраст. Оказался Пер Гюнт в годы своих странствий в некоем восточном царстве. И есть что-то в этом царстве.напоминающее восточное царство Ратмира в глинкинском «Руслане и Людмиле». Слушая сегодня «Танец Анитры» с его причудливыми мелодическими изгибами, с его ядовито-влекущей красотой, может быть, вы вспомните и «Восточные танцы» из царства Ратмира... Но так же как в музыке царства Ратмира Глинка все же оставался русским композитором, так Григ остается норвежцем в музыке восточного царства Анитры...
Наконец, последняя часть сюиты - «В пещере горного короля». Суровая природа Скандинавии и полчища сказочных существ, рожденных народной фантазией, - гномов, троллей, эльфов, злых и добрых, приносящих людям и радость и горе, пугающих их и выручающих в беде. Этими удивительными существами наполнено норвежское народное искусство, норвежская литература, живопись, театр, музыка. Не обошлись без них Ибсен в своей пьесе и Григ в своей музыке.
Вернувшийся на родину Пер Гюнт, блуждая в горах, попадает в пещеру - во владение горного короля. И вот по зову своего владыки собираются в пещеру сказочные существа. Они окружают Пер Гюнта и ведут вокруг него все более и более дикий, ожесточенный, страшный хоровод. Так встречают своего «блудного сына» злые силы, рожденные творческой фантазией его народа.
Мне думается, что даже если сегодня среди наших слушателей есть такие, кто еще не слишком много слышал симфонической музыки и, может быть, даже настороженно к ней относится, они уйдут из этого зала после музыки Грига с глубокой, сердечной благодарностью к этому чудесному композитору, показывающему нам каждым звуком своей музыки, что не надо сторониться симфонической музыки, не надо бояться ее сложностей...
Музыка может быть очень богатой, как музыка Грига, и в то же время вовсе не трудной для восприятия. Глубоко прав был Чайковский, говоря, что музыка Грига «сразу и навсегда завоевала себе русские сердца». Я убежден в том, что все, кто сегодня услышит и вслушается в музыку Грига, смогут сказать эти слова и про себя!
Январь, 1978 г.
|
|
| Категория: Ровесники | Добавлено: 20.05.2015
|
| Просмотров: 2068
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
