| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Прощай, детство!
Охота не удалась.
Охотники спустились к плотине и мимо поповской усадьбы, мимо белой домовой церкви с высокой колокольней, мимо двух прудиков и кладбища... достигли наконец чугунных ворот Спасского.
Тут внезапно выскочила из-за кустов простоволосая в одном измокшем сарафанчике Душка, кинулась на колени перед барином Иваном Сергеевичем, поймала его за руку, запричитала, заплакала.
- Барин, барин, родной вы наш, смилуйтесь! - шептала она сквозь слезы.- Ради всего святого, смилуйтесь, барин Иван Сергеевич!.. Ведь забьют же их, до смерти забьют батожьем... Ради бога-с вступитесь!..
Ничего не мог понять Иван в этом страстном захлебывающемся шепоте. Видел только, что совсем не в себе Лушка, что готова она вот-вот лишиться памяти от подступающего к сердцу горя,- так дрожала она, так всхлипывала, так вдруг перехватывало у нее дыхание.
- Ты погоди, погоди, Лушка,- сказал он, силясь поднять ее с мокрых камней,- погоди... брось плакать-то...
- Нельзя годить, барин миленький, никак нельзя-с годить... Ах, батюшки! - вскрикнула Лушка уж вовсе в беспамятстве.- Бить станут, бить... Полсотни ударов приказано же дать... Конюхи сильные, забьют... старички ж... Ах, боже мой, барин, идемте-с... идемте-с скореича...
Отбросив в сторону ружье и ягдташ, кинулся Иван по въездной аллее к дому, на ходу продолжая расспрашивать Лушку. И, хотя попрежнему путаной была речь перепуганной насмерть девушки, понял он наконец, что бушует маменька Варвара Петровна из-за двух сорванных кем-то на клумбе любимых ее тюльпанов - черного и желтого; что, ослепленная гневом, велела она нещадно бить на конюшне садовников-стариков Борзого и Михеича, приказав к тому же дворецкому Семену Кирилловичу Тоболеву самолично вести счет полновесным ударам.
И, как только понял он это, как только понял, что сейчас здесь, в Спасском, в родном, милом Спасском, будут бить и, может, забьют до смерти двух безвинных, двух старых людей, сердце его заледенело от гнева и ужаса. Весь в жару и ознобе кинулся он в дом, сквозь обширные сени, столовую и гостиные добежал до маменькиной половины и, не стучась, ворвался в ее кабинет.
Варвара Петровна сидела у стола, нервно перебирая в руках янтарные четки.
Видимо, она что-то приказывала дворецкому, потому что Семен Кириллович, то и дело кланяясь, шептал побелевшими от страха губами:
- Не извольте-с беспокоиться, Варвара Петровна-с! Слушаюсь, будет сделано-с, как изволили-с приказать.
Увидев Ивана, без спросу ворвавшегося в заповедную комнату, к тому же распаленного от волнения, неприбранного, в мокром охотничьем костюме, маменька задохнулась от ярости.
- Это что такое?! - глухо, с угрозой сказала она, вскочив с кресла.- Вон отсюда! В детскую!.. Пошел вон!
Сначала привычное чувство страха родилось в душе Ивана, Но тотчас же другое чувство, сильнейшее,- гнев,- затуманило ему голову. Он уже ничего более не боялся, какой-то обжигающий холод схватил его сердце, и, шагнув вперед, Иван закричал высоким, звенящим голосом: «Это тиранство, тиранство! Да будь они трижды прокляты, ваши цветы, коли так!.. Все, все истопчу, все уничтожу! Ну бейте, бейте, засеките меня вместе с ними!» - кричал он, уже вовсе не помня себя...
Маменька вздрогнула. Тяжелый кулак ее с треском опустился на письменний стол. Что-то зазвенело на нем, покатилось, лопнуло.
- Вон! - и, подойдя вплотную к сыну, Варвара Петровна с размаху ударила его по щеке.
Иван бросился вон из дома.
«Бежать, бежать отсюда»,- лихорадочно думал он, все дальше и дальше углубляясь в уже окутанный сумерками парк...
Но силы оставили его. Плача и весь дрожа, он опустился на землю, в мокрую, холодную траву, и больше уже ничего не помнил.
...Он провалялся в жестокой лихорадке дней десять и встал с постели другим человеком. Вытянулся, побледнел, прежняя детская беззаботная улыбка навсегда его покинула. Веселые, ясные глаза стали печальными, и молчаливо, угрюмо глядел он на всех, изредка кривя свои мягкие губы в иронической и надменной усмешке.
Все теперь было для него фальшью и ложью в доме. Все, что окружало его, было неправдой, обманом, жестокостью...
Маменька Варвара Петровна совсем растерялась...
Донельзя расстроенная, велела она сообщить Ивану, будто бы невзначай, что, дескать, Борзой с Михеичем уже здоровы и заново ходят в садовниках...
Но Ивана это ничуть не растрогало. Он только громко сказал: «Хвали траву в стогу, а барина в гробу».
(По Ю. Гаецкому.)
Употребите в изложении вводные слова и обращения.
|
|
| Категория: Простое предложение | Добавлено: 28.01.2015
|
| Просмотров: 2490
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
