| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 1. И мастерство и вдохновение
История становления и развития кабардино-балкарской литературы тесно связана с именем Михаила Михайловича Киреева.
«Я думаю, что хорошо было бы во всех национальных отделениях и Союзах писателей РСФСР избрать в руководство либо тех московских переводчиков, которые связаны с вами, либо тех русских товарищей, кто посвятил свою жизнь переводам национальной литературы. В числе таких достойных русских представителей я с удовольствием и с благодарностью называю имя Михаила Михайловича Киреева, который достойным образом олицетворяет тесную и весьма плодотворную дружбу русских литераторов с писателями Северного Кавказа. Если бы в каждой республике был бы у нас такой литератор, многое было бы исправлено в деле перевода»,- так сказал Леонид Соболев о замечательном человеке, великолепном переводчике наших писателей, вдохновенном литераторе Михаиле Михайловиче Кирееве в своей заключительной речи на заседании выездного бюро Союза писателей РСФСР в Нальчике 13 октября 1959 года. Уже тогда М. М. Киреев имел двадцатилетний стаж пребывания в нашей республике.
И думается, что хвала и честь, которыми удостаивали его, являются вполне заслуженными и совершенно закономерными.
Я имел счастье быть хорошо знакомым с этим необыкновенно простым, общительным, исключительно добрым, чистосердечным, всегда оптимистически настроенным, влюбленным в литературу человеком. Он, как у нас в народе говорят: «С мудрецами - был умен, с молодцами - силен». Всегда, в любой ситуации Михаил Михайлович легко находил общий язык с любым человеком. Несмотря на то, что был в;два раза старше меня, он не давал мне никакого повода чувствовать так называемое «возрастное расстояние», в самом хорошем смысле этого слова. Михаил Михайлович был предельно откровенным в разговоре, честным и чистым по отношению к людям. О людях, о друзьях, о литературе говорил с особой любовью, имея свое собственное, устойчивое суждение. Говорил он прямо, легко, с удивительно непринужденным легким, киреевским, юмором. Моментально зажигался в смехе. В разговоре был обстоятельным, ставил, как говорится, точки над и. Он глубоко любил русскую литературу и готов был часами рассказывать о прозе своих великих земляков - Тургенева и Бунина или о поэзии Блока. Говорил он не общими, обыденными фразами, а проникновенно, впечатляюще. Михаил -Михайлович обладал даром талантливого рассказчика. Слово в устах Михаила Михайловича сверкало всеми цветами радуги. Да и не только в устах, но и на бумаге. Все это пленяло и вызывало к нему особое уважение.
Емкая, очень точная писательская характеристика Михаилу Кирееву дана Кайсыном Кулиевым в предисловии к книге «Круг дружбы». Он писал: «Талант и культура, влюбленность в родную речь, строгость к себе, полное отсутствие позы и самомнения, скромность и искренность, прекрасное знание изображаемого, тонкое чутье художника, отличное чувство стихии языка - вот таким я воспринимаю Михаила Киреева как писателя».
В подтверждение этой кулиевской оценки писательского мастерства прозаика Киреева приведем несколько примеров из его произведений:
«В памяти горит золотой летний день.
Небо, горы, деревья, стены домов, цветы на клумбах, сам воздух Нальчика, трепетный и прозрачный, - все облито, пронизано праздничным сиянием, ослепительно жаркой, струящейся синевой.
Гудят пчелы на липах. Гремуче шумит внизу река. В парке звонко перекликаются дети.
От кудрявых горных лесов голубыми волнами наплывает душистый пар. Далекие льдисто-синие вершины похожи своими изломами на разбитое стекло.
Удивительно светел и звучен был этот июньский день 1939 года».
Так трепетно и взволнованно описал Михаил Михайлович первый день своей встречи с Али Шогенцуковым вскоре после приезда к нам в республику. Далее, вспоминая один из вечеров, проведенных с поэтом, он пишет:
«...Мы ходили по саду. Было уже поздно. Музыка, доносившаяся из городского парка, утихла, замерла, и теперь слышался только певучий шум горной реки. Ночь была чуткая, ароматная - она пахла яблоками, зрелыми травами, горячим хлебом, парным молоком... А дальние горы, прозрачные, волнистые, казались зримой музыкой, прекрасной живой сказкой».
Михаил Михайлович Киреев как настоящий природовед, художник-пейзажист мог создавать сказочное полотно окружающей нас природы, дать несколькими мазками яркую, запоминающуюся картину:
«Вороной жеребец-вожак, сверкая налитыми кровью глазами, будто единоборствуя с молниями небес, при каждой вспышке слепящих фиолетовых змей гулко бил в землю копытом и прядал ушами, грозное ржание его перекликалось с басовитыми раскатами грома. То и дело заливисто подавали голоса кобылицы, подзывая отбившихся сосунков. В разных концах виднелись прямые в плечах бурки одиноких всадников».
Со временем найдется человек, который напишет чистую, прозрачную, как занзанипс»*, книгу о простой и великой человеческой и творческой дружбе классика кабардинской литературы Али Асхадовича Шогенцукова и русского советского писателя Михаила Михайловича Киреева. Впервые встретились они летом 1939 года и от всей души подружились крепко и навсегда.
* Занзанипс - живительная родниковая вода.
«Лицом к лицу я его видел, - вспоминал М. М. Киреев,- во время перерыва (в театре заседала конференция писателей Кабардино-Балкарии. - Прим. авт.) на солнечной площадке, в гурьбе литературной молодежи. Первым и, конечно, самым верным впечатлением было: этот человек сродни горячему южному солнцу, он - родной сын красивой плодоносной земли...
Знакомясь, мы крепко пожали друг другу руки. Рука Али была жилисто-прочной, мускулистой. Такие руки знают и плуг крестьянина, и молот рабочего, и оружие воина».
Михаил Михайлович Киреев - участник Великой Отечественной войны, был удостоен ордена Красного Знамени, а в дни празднования 400-летия добровольного присоединения Кабарды к России - ордена Трудового Красного Знамени, награжден медалями, Почетными грамотами Президиума Верховного Совета КБАССР, был участником Первого Всесоюзного съезда советских писателей.
В архивах Кабардино-Балкарского телевидения хранится текст выступления Михаила Михайловича с воспоминаниями о Первом Всесоюзном съезде и о великом Горьком. Этот текст, произнесенный по телевидению самим автором, нигде не публиковался, поэтому позволим себе привести его с небольшими сокращениями:
«Имя Горького вошло в мою память,- сказал Михаил Михайлович Киреев,- очень рано, еще в пору моего деревенского детства на Орловщине. Вошло вместе с хороводными песнями и волшебными сказками, вместе с бесхитростной шуткой, полной добродушного крестьянского юмора. Бывалые люди, бритолицые односельчане, исходившие вдоль и поперек благодатные южные края, говорили об Алексее Максимовиче как о знаменитом волжском богатыре, как о необыкновенном русском человеке, который поднялся из самых глубоких народных низов, и я мысленно произносил это необычное имя, смутно чувствуя, что оно таит в себе нечто радостное и чудесное, хотя и недоступное еще ребячьим умам.
Идут годы. И вот, как счастливый сон: я - делегат Первого Всесоюзного съезда советских писателей. Я еду в Москву! Я увижу Горького!
Августовские дни 1934 года в столице нашей Родины были на редкость погожими. Празднично сиял величаво-торжественный Колонный зал Дома Союзов. В душе каждого из нас горело одно: «Горький, Горький! Скоро мы увидим и услышим его!»
Наконец-то наступил незабвенный миг. Под рукоплескания огромного зала он подошел к трибуне - высокий, взволнованный, чуть сутуловатый, в светлом костюме... Соломенно-желтые усы, легкие движения... Первая мысль о нем: он совсем не стар! Пусть не обманывают нас грустные цифры!..
Здесь, с трибуны исторического Колонного зала, прозвучали знаменитые горьковские слова:
«Основным героем наших книг мы должны избрать труд, то есть человека, организуемого процессами труда, который у нас вооружен всей мощью современной техники, - человека, организующего труд более легким, продуктивным, возводя его в степень искусства. Мы должны выучиться понимать труд как творчество».
Наперекор преклонным годам в этом могучем русском человеке жила молодая, пламенная, революционная сила, - она прорывалась, била ключом то и дело.
Вот он, ласково улыбается, поглаживая усы, - беседует с загорелыми пионерами из Иркутска, авторами книжки «База курносых».
Вот он радостно приветствует - открывает для мира дагестанского народного поэта, скромного, худощавого горца Сулеймана Стальского, ставшего отныне «Гомером ХХ столетия».
Светом, теплом своего прозорливого ума и горячего сердца Горький озарял, согревал это огромное собрание писателей... И я счастлив тем, что две недели смотрел на него, слушал его, дышал с ним одним воздухом...
...Проходят годы. Новые поколения писателей вступают в строй. Растут книжные богатства нашей светлой Родины. И все возвышеннее, все значительнее встает перед человечеством образ Горького, величайшего революционного художника слова, отца советских писателей».
Зная деловые качества и журналистские способности Киреева, тогдашний редактор газеты «Социалистическая Кабардино-Балкария» Б. А. Тарасов пригласил его в 1939 году сотрудничать в редакции. Творческая жизнь литераторов, деятелей культуры и искусства находила в статьях и рецензиях М. Киреева живой отклик. Михаил Михайлович писал о полнокровном творческом росте писателей, о работах художников, о выставках изобразительного искусства, о кабардинском хоре, о народных поэтах Кабардино-Балкарии - Бекмурзе Пачеве, Кязиме Мечиеве и Амирхане Хавпачеве. О чем бы ни писал - о маленьком или о большом событии, - он всегда оставался искренним человеком, с большой сердечной теплотой. «У кабардинского народа, - напоминал он в статье «За полноценный творческий рост»,- есть мудрая пословица: «Чего сердце не заметит, того глаз не увидит». Время нашим литературным сердцем заметить кипучую окружающую жизнь».
Михаил Михайлович окружающую жизнь видел метким журналистским глазом, он обладал тонким писательским чутьем. Если сказать несколько слов о его редакторской работе, то эта сторона его деятельности была не менее полезной и не менее значительной. Он часто выступал составителем литературных сборников, был внештатным редактором альманаха «Кабарда». Помнится, двадцать лет назад я выслал из Москвы, где я работал преподавателем Кабардинской студии ГИТИСа, в Союз писателей КБАССР небольшую заметку о пребывании М. М. Пришвина в Кабардино-Балкарии. Она попала в руки внимательного и заботливого человека, который тщательно отредактировал ее и поместил в десятом номере альманаха «Кабарда». Этим добрым и отзывчивым по отношению к пишущей молодежи оказался Михаил Михайлович Киреев.
Он всю жизнь поддерживал, помогал, ставил на ноги писательскую молодежь. Мы с благодарностью вспоминаем дорогое нам имя - имя Михаила Михайловича Киреева.
Михаил Киреев - автор многочисленных очерков, рассказов, нескольких повестей и литературных портретов.
В очерках М. Киреева представлены портреты современников, людей труда, организаторов производства. В них действительность изображается динамично, в развитии. Говоря горьковскими словами, киреевские очерки стоят на грани рассказа и исследования. Возьмем, к примеру, художественно-документальный очерк М. Киреева «Золотой конь», состоящий из шести глав. В нем говорится о первых Героях Социалистического Труда - председателе колхоза Анзоре Бирсове, старшем табунщике Хажмурате Калмыкове, заведующем фермой Таляше Шогенове.
«Хорошо изучив жизнь своих героев,- писала в рецензии на этот очерк республиканская партийная газета, - М. Киреев живо нарисовал их характеры. Смелыми, волевыми, решительными в своих поступках, встают со страниц очерка его главные действующие лица - табунщики Хажмурат Калмыков и Таляша Шогенов. С каждой новой строкой читатель все ближе знакомится с ними, и проникается к ним глубоким, искренним уважением.
С большим вдохновением написана глава «Боевой час», являющаяся вполне законченным рассказом. Хорошо изображен автором горный пейзаж, сказочная природа Кавказа».
Один из ранних очерков, написанных Михаилом Киреевым в начале Отечественной войны, посвящен морскому летчику Баширу Хамдохову из Старого Черека, награжденному орденом Красного Знамени, о котором писатель с гордостью говорит: «Как вольный буревестник, реет он над седыми просторами северных морей, не давая спуску гитлеровским акулам и коршунам, не зная страха в борьбе». А родину Башира Хамдохова, где вечно звучит непрерывная музыка горной реки, где серебряная цепь величавых вершин сверкает могучим полукружьем, с великанами Казбеком и Эльбрусом - по сторонам, он называет краем былинной мощи, краем гордых орлиных сердец! Михаил Михайлович близко познакомился с семьей героя. Живой образ каждого из членов семьи колхозников Хамдоховых встает перед читателем. Вот Барина Асланбековна, «высокая, с задумчивыми глазами, мать героя, и всегда озаренная миловидной улыбкой Абчара - сестра, и очень похожий на брата ростом и мужественным лицом Мамута, и краснощекие школьники Магомед, Жансурат и Нажмудин».
«За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом доблесть и мужество», - снова и снова перечитывает Абчара».- И далее, комментируя чеканные строки Указа, напечатанного на большом газетном листе, М. Киреев продолжает: «Доблесть и мужество! - Государственный язык Указа звучал, как праздничный хох, как гордая песня, прославляющая их семью, их родной Старый Черек». Эпиграфом к очерку «Морской летчик Башир Хамдохов» послужили призывные строки народного поэта Кильчуко Сижажева:
Мужи отваги, доблести мужи!
Вы не простите трусости и лжи.
Врага вы настигаете везде:
На суше, в воздухе и на воде.
При свете дня и при ночной звезде
Врагу от вас спасенья нет нигде!
Со страниц газетной полосы на нас смотрят бесстрашные, мужественные глаза гордого горца, утверждавшего свою волю в небе, на счету которого немало полетов «горячего сердца и железных нервов». Имя отважного летчика Башира Хамдохова осталось на страницах немеркнущей летописи Великой Отечественной войны
Другим героем очерка М. Киреева «Воздушный джигит» был ныне генерал в отставке, прославленный летчик Кубати Карданов. Словами народного поэта Амирхана Хавпачева: «Он ввысь поднимался, как горный орел, и падал на врага, как жаркая молния» начинает писатель свой очерк о Кубати Карданове. Из очерка мы узнаем о трудовой и боевой жизни Кубати Карданова, на груди которого ко дню великой Победы горели славные награды: Золотая Звезда Героя Советского Союза, три ордена Ленина, три ордена Красного Знамени, два ордена Отечественной войны и много медалей. Мы узнаем о том, как юноша учился в педагогическом училище и жил в живописном Затишье, где все расцветало тогда и стремилось ввысь - «и молодые деревья, и молодые сыны горцев», как вскоре энергичного учителя взяли в штат наркомпроса на должность инспектора. Именно тогда он по призыву комсомола устремился в безграничный воздушный океан. «Мы должны летать выше всех, дальше всех и быстрее всех!» - этот клич Отчизны жил в душе молодого курсанта Нальчикского аэроклуба Кубати, как слова родного отца: «Мужество не ищет ровных дорог. Кто не имеет мужества, тот и чести не имеет».
«Началась дорога войны, - пишет автор очерка «Воздушный джигит», - началась долгая, кровавая битва не на жизнь, а на смерть. Сердце Кубати было готово к любым испытаниям. Одной жаждой, одним порывом наполнилась грудь: истреблять и истреблять ненавистных фашистов, истреблять, не зная отдыха и покоя, драться до последнего вздоха, до последней капли крови!»
Михаил Михайлович Киреев любил живую жизнь, все прекрасное и героическое, все передовое и прогрессивное в жизни, относился к героям своих произведений с особой любовью, был душевным, очень впечатлительным человеком. Все это мы ощущаем, читая его произведения. Михаил Михайлович был всегда человеком, вызывающим у людей чувство глубокого уважения, почтительного восхищения. Он писал о значительных явлениях жизни. Героями его произведений выступали люди колхозного производства, отважные рудокопы, рабочий класс, представители трудовой интеллигенции, участники Великой Отечественной войны и партизанского движения в Кабардино-Балкарии, люди разных национальностей.
О том, насколько М. Киреев ценил настоящую дружбу, был непоколебимо верен своему интернациональному писательскому долгу и оставался всегда честным и чистым перед литературой, говорят неустанная работа по пропаганде советского образа жизни, продолжительная переводческая деятельность и оригинальные художественные произведения.
Исключительный интерес представляют литературные портреты классиков кабардино-балкарской литературы - Али Шогенцукова, Кязима Мечиева и Амирхана Хавпачева, созданные им на протяжении очень долгого времени.
Если бы Михаил Михайлович Киреев не создал ничего, кроме этих трех замечательных по глубине своей литературных портретов: Али Шогенцукова («Али, поэт кабардинский»), Кязима Мечиева («Отвечая старой песне...»), Амирхана Хавпачева («Корни долговечного слова»), он все равно занял бы достойное место в нашей литературе.
Михаил Киреев - тонкий переводчик и по призванию и по умению. Немало труда, силы и таланта вложил он в это святое для него дело. Благодаря его усердию и мастерству наши проза и драматургия вышли на всесоюзную арену, стали достоянием многомиллионной читательской публики.
Казказ, Нальчик полюбились ему навсегда. Здесь он нашел много увлекательного, неповторимо яркого, подружился с выдающимся кабардинским поэтом Али Шогенцуковым, с начинающими тогда балкарским поэтом Кайсыном Кулиевым и кабардинским прозаиком Хачимом Теуновым и другими литераторами нового для него края. Замечательный писатель, русский человек, уроженец Орловщины, нашел в Кабардино-Балкарии свою вторую родину. «Я по-прежнему писал очерки и рассказы, - говорит М. Киреев в своей автобиографии,- а, постепенно знакомясь с бытом и нравами народа, с духом его литературы, начал пробовать свои силы в художественном переводе».
Над переводами прозаических и драматургических произведений Михаил Михайлович Киреев работал в тесном творческом общении с их авторами.
«Мы работали с Али Асхадовичем над переводами не только за столом писательского кабинета, - рассказывал Михаил Михайлович, - вернее - меньше всего за столом. Сама живая жизнь родного края помогала нам в этой работе. Мне памятны неоднократные поездки и пешие прогулки с другом-поэтом в кабардинские селения и рабочие поселки. Мы ходили по тропам его юности, беседовали с земляками-колхозниками, учителями, школьниками».
Как прозаик Киреев заявил о себе в начале 20-х годов, а выпустил свой первый сборник «На линии» в конце 20-х годов. Второй сборник «Рассказы» выходит в Нальчике в 1941 году, третий - «Родное сердце» (Рассказы. Сказы. Очерки) - в 1952 году, четвертый - «Любовь» (Рассказы) - в 1957 году. Эта же книга выходит на кабардинском языке в 1960 году. Пятая книга рассказов и очерков писателя «Песня любви» вышла в свет в 1961 году, и, наконец, к шестидесятилетнему юбилею М. Киреева выходят избранные переводы - «Круг дружбы» (1963 г.) и «Журавлиная сказка» А. Хавпачева (1972 г.). Судя по интервалам между изданиями, Михаил Михайлович, по словам его друга литератора и земляка Л. Афонина, «благоговел перед печатным словом, не лез напролом в двери издательства». Писатель не торопился, работал усердно над стилем, тщательно шлифовал свои произведения, совершенствуя их язык и стиль.
Это становится особенно очевидным при сверке вариантов литературных портретов и сказов, написанных по мотивам кабардинского устного народного творчества. Особо хочется говорить об одном из лучших сказов - «Темиржан - человек ленинской правды», ставшем в нашей литературе заметным явлением. Сказ звучит как героическая песня о могучем, непобедимом правдоборце, прошедшем трудный - путь борьбы от крестьянина-бедняка до настоящего революционера, ставшем «человеком ленинской правды, могучим и непобедимым большевиком».
Главному герою сказа Темиржану Казанокову Ленин «поведал свою святую правду», которая «принесет гибель князьям и одарит счастьем всех бедняков!» Когда развернулась Великая Октябрьская революция, Темиржан с множеством других храбрецов поднимал знамя Ленина все выше и выше.
«Запомните имя славного джигита из Кабарды: Темиржан Казаноков, сын Асланбека, человек ленинской правды!», - говорит автор, завершая свой сказ.
«Двум матерям,- писал Расул Гамзатов в статье «Дочь двух матерей», - обязаны литературы Северного Кавказа своим рождением. Их колыбель качали руки родного фольклора, устная народная поэзия. Но потом их взяла за плечи и уверенно подвинула к возмужалости великая русская литература, наша вторая мать».
Сказано образно и емко.
Вспомним блестящие переводы М. Киреевым шогенцуковских рассказов «Пуд муки» и «Под старой грушей», теуновского рассказа «Новый поток» и повести «Аслан», главы из романа Аскерби Шортанова «Горцы», рассказа Хажбекира Хавпачева «Замир», повестей Абдулаха Охтова «Камень Асият», Омара Этезова «Камни помнят», Адама Шогенцукова «Весна Софият» и в особенности сказов народного поэта Кабардино-Балкарии Амирхана Хавпачева: «Журавлиная сказка», «Белый ягненок», «Чаша Карамырзы» и «Гыбза», над которыми работал он в последние годы жизни. Переводы эти, исполненные добротно, переиздавались неоднократно.
«Скажем прямо - нашим прозаикам повезло, - пишет Кайсын Кулиев в статье «Наш побратим». - Переводы Киреева - чистые и звенящие, подлинно творческие, прежде всего достигаются талантом и мастерством, но большую роль играет и хорошее знание быта кабардинцев, балкарцев и черкесов, а также творчества переводимых авторов, характера и манеры их письма и то, что переводчик живет с ними рядом. Над переводами он работает так же, как и над своими вещами, отдавая всего себя».
С этой мыслью не согласиться нельзя. Для Михаила Киреева работа над переводами была не менее ответственной и не менее значительной, чем работа над собственными оригинальными произведениями. Как никому, М. Кирееву удавалось приблизиться к стилю автора, сохранить национальный колорит подлинника, «вживаться» в дух, в суть оригинала и максимально точно передавать их чарующей русской речью. Михаил Михайлович не только знал историю северокавказских литератур, историю развития творческой личности переводимых им авторов, но и был живым свидетелем рождения произведений. И ему, как он признавался, «радостно было постигать их высокий смысл, дышать их благодатным воздухом, вместе с их героями подниматься на журавлиных крыльях вдохновения».
Михаил Михайлович присутствовал при рождении произведений, подлежащих переводу на русский язык, дышал их благодатным воздухом, прислушивался, как это звучит на языке оригинала.
Посылая повесть Адама Шогенцукова «Весна Софият» Л. Афонину, Михаил Михайлович писал: «Это - образчик моей переводческой работы в Кабардино-Балкарии. Лирическую историю девушки-горянки я переводил с душевным волнением. Прочитайте ее на досуге». «Перевод «Весны Софият»,- писал Л. Афонин, - один из лучших у Михаила Михайловича Киреева, - поэтичный, целомудренный, словно окрыленный родниковой свежестью».
Следует особо выделить творческое содружество Михаила Михайловича Киреева и Адама Огурлиевича Шогенцукова, которое было продолжительным и плодотворным. Они часто выступали в соавторстве в периодической печати, переводили друг друга. В переводах Михаила Киреева проза Адама Шогенцукова стала достоянием русского читателя. В переводах Адама Огурлиевича рассказы и очерки Михаила Михайловича стали достоянием кабардинского читателя. Они систематически печатались на страницах газеты «Ленин гъуэгу» и журнала «Ошхамахо», выходили отдельным изданием. Таким образом, этот творческий дуэт был отрадным явлением в нашей литературе и дал хорошие плоды.
В своей статье «От знакомства - к родству!» Семен Липкин еще в 1962 году накануне открытия Всероссийского совещания по переводам писал о Михаиле Михайловиче Кирееве:
«Я позволю себе в почетный ряд поставить и гораздо более скромное имя, тем не менее снискавшее себе большое, заслуженное уважение. Михаил Киреев, орловец по рождению, обрел вторую родину в Кабардино-Балкарии, где он постоянно живет свыше двадцати лет. Он превосходно знает эту республику, ее предгорные колхозы и альпийские пастбища, ее заоблачные шахты. Он перевел на русский язык первую книгу кабардинской прозы - «Новый поток» Хачима Теунова, и вслед за этой работой появилась в его переводе широко известная советскому читателю повесть Адама Шогенцукова «Весна Софият». И надо сказать, что переводческое творчество Михаила Киреева имеет самостоятельное художественное значение, оно оригинальнее иных «оригинальных» произведений. Так и кажется, будто слова повести родились на русском языке, - и в то же время мы чувствуем, что слова-то впервые родились не по-русски, а по-кабардински, и лиризм повести «Весна Софият», кавказское утро обрели удивительно прозрачные русские краски. И опять-таки М. Киреев не стал только зеркалом Адама Шогенцукова: мол, отнимите зеркало от лица автора - и останется пустое стекло. Нет, переводная проза М. Киреева сама по себе стала явлением советской литературы, явлением, отпечатавшим свой след на пути развития молодой кабардинской и балкарской прозы, успешно осваивающей реалистическое письмо».
«Кто старается да трудится, тому сполна труд окупится»,- говорят у нас в народе. Михаил Михайлович трудился с полной отдачей. И труд писателя-переводчика окупился сполна тем, что его вдохновенное творчество стало плотью от плоти нашей литературы.
Когда молодому Михаилу Кирееву предстояло решить, кем быть, по какой стезе пойти,- он безошибочно выбрал свой писательский путь и на протяжении всей жизни неизменно служил литературе, отдавая ей каждый день частицу души и сердца. В этом служении своему делу и есть смысл и ценность его жизни! Этим он и поныне остается нам дорогим и близким человеком!
Бетал Курашинов.
|
|
| Категория: Михаил Киреев (Избранное) | Добавлено: 04.06.2015
|
| Просмотров: 1802
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
