| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 16. Глава третья
Охотясь как-то прошлым летом, Яври забрался довольно далеко вверх по течению Воротана. Охота, по сути, была только поводом вволю побродить по родным горам и ущельям. Ходил он обычно все больше один, но иногда и со слугой Торгомом, человеком своеобразным.
Торгом был что кладезь народной мудрости, разного рода преданий, сказок. Беседы с ним доставляли Яври большое удовольствие. А как он пел народные песни! Не голосом, душевностью завораживал. Голос-то у него чуть надтреснутый, но казалось, именно таким, идущим из глубины, а не каким-нибудь иным, голосом и надо петь эти песни. По природе Торгом был скорее молчалив, и потому незнакомому человеку он едва ли показался бы интересным. До конца его знал только хозяин. Выберут, бывало, тропинку, пойдут по ней, и начнет Торгом свой неторопливый рассказ о безымянных героях, что родились не себе в радость, а народу во славу, тех, кто, не жалея жизни, погибал за народ, оставаясь навечно в его памяти, как цветы этих гор украшая и даря ароматом, каждый своим...
Торгом рассказывал так, будто видел перед собой всех тех, о ком вел речь. Потом он начинал петь. И Яври на крыльях песни уносился в далекие времена...
Обычно после бесед с Торгомом Яври на другой день уходил охотиться один. Хотелось еще раз вспомнить о рассказанном. Ему виделись дела и мысли безымянных героев, виделись сами герои... Вон скала, высокая настолько, что уже давно зашедшее солнце все еще освещает ее своими лучами. На скале видны развалины крепостной стены, уцелевшая сторожевая башня и часть арки каменной кладки. И все это на фоне голубого неба выглядит фантастически. Диву даешься, как туда могли подняться да еще и построить эту крепость. Яври закрывает глаза, задумывается и видит, как люди снизу вверх, из рук в руки, подают камни, прямо в небо. И там работают мастера - стоят на скале и возносят в небо крепость, с башнями, с бойницами в стене. Он отчетливо видит этих мастеров. Видит и тех, кто потом бился в этих заоблачных высях против чужеземных захватчиков. Бился денно и ношно. Видит, как ущелье полнится убитыми, как пуля или стрела вдруг поражает героя на крепостной стене, и он падает в ущелье, и в памяти Яври застревает его лицо. Чего только не виделось юноше! Вот армянский царь, как простой воин, бьется сам и других храбрецов вдохновляет.
Всех видит Яври, как живых, может даже нарисовать их, так ясно видит...
Яври идет все дальше и дальше. Много примечательного на его пути. Вот хачкар, гладкий, без росписи, таких в Вайоцдзоре много. Они установлены в память о павших в битвах армянских полководцах. И за ними Яври видятся образы героев, как бы оживающие персонажи рассказов Торгома...
Сегодня Яври тоже вышел один. На этот раз у него не было никакой цели - просто хотелось прогуляться вверх по долине Воротана. Вокруг шелестели склонившиеся над рекой ивы и чудо стройности - чинары. Как мудрые старцы о посох, опирались о скалы ореховые деревья. Тут и там мелькали давно сбросившие плоды и ожидающие осеннего увядания нежные и грустные вишни и черешни...
Чем дальше, тем больше ив и чинар. Только их. И еще цветов. Много-много цветов... И шум Воротана вперемешку с пением птиц .... Яври шел с ружьем через плечо, не переставая дивиться тысячекратно виденному. Вдруг из-под ног выскочит заяц и замечется в поисках, куда бы ему в зарослях укрыться понадежней. Не знает бедняга, что у Яври и в мыслях нет в него стрелять.
Незаметно Яври дошел до ущелья Ангехакот. В роще плакучих ив что-то необычно звенело. Яври остановился, прислушался. Глянул туда, откуда доносился звук, глаза ослепил сноп лучей. Яври чуть сдвинулся, чтобы лучше разглядеть. Что это? Диво дивное. Яври впервые видел такое. Сердце забилось тревогой: там в овражке, под родниковой сруйкой, стоит медный кувшин, на влажных стенках которого горят лучи солнца, а рядышком на камне сидит девушка, и от нее тоже струится свет, как в сказке. Опустив босые ноги в воду, девушка заплетала косу, перекинув через плечо другую часть своих еще распущенных золотых волос. Делала это с удивительной грацией: склонив головку набок, медленно перебирала пальчиками и сосредоточенно смотрела в зелено-голубую воду. Вот она заплела косу, нагнулась, смочила пальцы, завязала косу узлом, перекинула за спину, и в этот миг сверкнула белизной ее стройная шейка. Потом, положив руку на грудь, она стала заплетать другую косу, так же склонив голову и вскинув бровь дугой.
Вот лучи солнца, метнувшись со стенок кувшина на родниковую струю, светлыми бликами отразились на лице, на волосах девушки.
Кувшин уже давно был полон, вода переливалась через край, но девушка, не обращая на это внимания, наслаждалась покоем, окружавшим мирный источник.
Яври бесшумно отошел назад и потом только, по другой тропинке, запев песню, чтоб не, испугать девушку, пошел к роднику. Когда он подходил, она уже с кувшином на плече, быстро и ловко, как олененок, вышла из кустов.
- Сестрица, не откажи, дай глоток воды из кувшина, не то промочу ноги в овраге,- ласково попросил Яври.
Девушка остановилась и сняла с плеча кувшин... Взгляды их встретились. Она смутилась и с упреком опустила глаза. Ущелье, вокруг ни души. Сердце у девушки тревожно заколотилось. И только тогда она чуть приободрилась, когда юноша почтительно сказал:
- Не бойся меня, я сын шаапуникского мелика Исраела. Знакомый вашего мелика Сафраза. Меня зовут. Яври. А ты чья дочь!
- Попова дочь,- коротко ответила девушка, спеша выбраться из оврага.
- Дочь отца Гедеона или отца Давида?
- Отца Гедеона,- уже охотнее, ответила девушка, обрадовавшись, что сын мелика знает ее отца.
- Меня зовут Яври,- многозначительно улыбаясь, повторил юноша.
- А меня Рипсиме,- и румянец, который было сошел с ее лица, снова полыхнул на щеках.
Чтоб не очень смущать Рипсиме, Яври отпил две ладошки воды из кувшина и простился. Но сквозь деревья он еще долго видел, как солнце то зажжется, то расколется на влажных стенках кувшина - пока совсем не угасло за первым домом. Но огонь, горевший на медном кувшине, исчез не совсем. Он проник в сердце Яври и разгорелся там жгучим пламенем...
С того дня Яври стал чаще обычного появляться в доме своих знакомых в Ангехакоте, бывать с молодежью, участвовать в игрищах и всегда при этом искал глазами Рипсиме. А как-то они встретились. И встреча их не осталась в тайне. Скоро уже все знали, что сын мелика Исраела очарован дочерью отца Гедеона.
И вот новая встреча за Ангехакотом, на зеленом лугу, среди громадных каменных глыб, между которыми течет речка, голубая, как само небо Ангехакота. Речка с шумом несется в камнях и замолкает в траве, как ребенок, которому дали грудь и утихомирили.
Яври и Рипсиме сидят на камнях и слушают шум воды. Оба молчат. На этот раз Яври не говорит своей Рипсиме нежных слов, не целует ее лилейных пальцев, которые всегда так чудесно плетут золотые косы... На этот раз, встретив Яври, Рипсиме тревожно спросила:
- Ты грустен, Яври?
И Яври не скрыл своей печали. Он рассказал, как встретил у Чертова моста Мегри Мелик-Фарамазяна с сыном Мхитаром и о том, что видел в Татевском ущелье...
После того-то они и молчат. И молчание это нельзя нарушить ничем...
- Яври посмотрел вверх: между скалами голубело мирное небо. Он соскочил с камня и помог Рипсиме тоже спуститься.
- Я пришел тебе сказать, что завтра уезжаю в Сркугинк. Спешно призывает к себе отец. Может, он болен, а может, дело какое важное. Вернусь скоро...
- Будет ли конец страданиям нашего народа, Яври? - сказала Рипсиме, потрясенная всем, что услышала. В глазах блестели слезы.
Яври только руками развел. Как ответить, чтобы не солгать и не разбить сердце любимой?
- Если, в мире все так же будет царить несправедливость - помучаемся-помучаемся, а потом и не станет нас. Но если волею бога восторжествует справедливость и пробудится человеческая совесть, мы еще будем жить.....
Рипсиме хотела спросить, а возможно ли в мире справедливость, и сама испугалась, что ответ вдруг окажется слишком жестоким. Пусть уж лучше ей не все будет ясно.
Яври почувствовал, что, тревожит любимую.
- Как бы то ни было, сама по себе эта справедливость нам не явится. От нас потребуется много, жертв и много терпения. - Яври обнял девушку за плечи, поцеловал в щеку и побежал по зеленому лугу к ивовой роще, где его, ждал Торгом с оседланными лошадьми.
Рипсиме, как испуганная лань, вытянув шею и вся напрягшись, долго смотрела вслед любимому. Так долго, пока Яври не выехал из рощи и топот копыт его коня не стих вдали. А когда она наконец в полузабытьи направилась к дому из камней вдруг вышел единственный наследник богатого рода Мазманянцев. Выставив ногу в трехе из буйволиной кожи и в узорчатом чулке до колена, он остановился перед Рипсиме.
- Тебе разве неведомо, что наши отцы сговорились о нас? Или для тебя обет твоего отца ничего не значит? - резко спросил он и сердито сгреб волосы с узкого своего лба, пытаясь убрать их под папаху. - Сын мелика совсем тебя с ума свел! Говори, не молчи. Тут вопрос чести. Твой отец дает людям слово, а ты тем временем с чужим парнем забираешься в камни? Кто может с этим смириться?
- Я не знала о том, что наши отцы сговорились. Если это так, пусть твой отец и разговаривает с моим отцом, а ты-то чего преграждаешь мне дорогу? - Рипсиме, не взглянув на Аствацатура, пошла дальше.
Он следовал за ней и все говорил:
- Выходит, втаптываешь в землю клобук отца? Где это видано, без ведома родителей водить шашни на задворках?
- Не мели глупостей, не то кину в тебя камнем, да тем, что побольше.
- Так, значит? Меня ни во что не ставишь? Что ж, посмотрим, кому ты в конце концов достанешься.
Аствацатур остановился на зеленом лугу. И снова угрожающе выставил ногу. Рипсиме мелкими легкими шажками побежала и скрылась за домом.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 22.05.2015
|
| Просмотров: 1177
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
