| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 27
3
Армянин умеет трудиться. Умеет он и наслаждаться результатами своего труда. Армянин закладывает семя в камень и заставляет его воздать сторицей, вкладывает в камень речь и заставляет его изрекать мудрость. И храмы армянин строит из камня.
Армянин любит возделывать сады. Предпочтение он отдает виноградарству, разведению шелковицы и абрикоса, потому как считает, что именно в них наибольшее благо для людей.
Армянин кроет свой дом тростником. Во-первых, потому, что тростник попрочнее дуба, а во-вторых, стоит только протянуть руку, можно тут же выдернуть тростину, смастерить свирель и вложить в нее свое сердце, свою боль или радость.
Армянин любит песню и музыку.
Армянин любит и умеет, сказав складное слово, возвеличить того, кто есть человек.
Во всем этом и есть извечная сила армянина.
А вот порох изобрел не армянин.... Никакого оружия армянин не изобретал во веки веков.
Нет, убивать армянин не любит. Армянин никогда и ни на кого не нападал первым.
И созидатель страшен во гневе, если его довести...
Да, выносливость армянина в его созидательной силе... И в песне. Поняв это, враг только и делал, что не давал ему созидать, не давал слагать и петь песни...
Норагюхский медник Ерванд, хоть смерть уже и показала ему свои когти, решил обручить единственного сына Аршака, а потом и свадьбу сыграть по всем правилам.
И несмотря на то, что Аршак и дочь вдовы Армануш, Воски, которой днями исполнилось шестнадцать, уже без слов отдали свои сердца друг другу, Ерванд тем не менее послал человека, чтоб испросил у Армануш позволения устроить смотрины. Армануш выразила согласие. И вот отправились.
Мастер Ерванд хорошо знал Воски. Однако он с интересом наблюдал, какова она в доме. Испить попросил. Пока пил, в глаза ей смотрел, статью полюбовался, оглядел, как одета и причесана. И подумалось: «Что тут скажешь, словно первый снег, чудо-краса! И величаво-покойна, как море глубокое». Радостно стало мастеру, что такая невестка войдет к нему в дом, хотя и сын его ни в чем не уступал, отменно хорош.
Обговорили, когда быть обручению, и возвратились домой...
Мастер заново, добела, будто это серебряный, вылудил большой медный поднос, уложил на нем три отборных граната, три краснобоких яблока и на белой подушке кольцо и браслет. Накрыли все это голубым платком и пошли в дом девушки на обручение. Поднос, по обычаю, несла на голове замужняя дочь Ерванда. Для этого случая мастер пригласил и славных музыкантов из Шарута.
В доме девушки гостей встречали ее родственники. Первым переступил порог мастер Ерванд и, обращаясь к Армануш, в ее лице приветствовал всех родичей невесты:
- Да будет добрым этот вечер!
- Да будет божьей волею,- ответила Армануш.
Все поднялись. Стали наперебой предлагать гостям места попочетнее. Во главе стола усадили мастера Ерванда. Рядом с ним и Аршак. Нарядный, от волнения еще более похорошевший.
С минуту-другую все переговариваются о разных разностях, не имеющих отношения к событию дня. Но вот мастер Ерванд поднимается и, серьезно-сосредоточенный, начинает речь:
- Прошу вас послушать меня! - Он намеренно делает паузу, чтобы окончательно завладеть вниманием собравшихся.- Всем вам известна цель нашего прихода в этот дом. Мы не возьмем с этого стола ни крошки хлебной, пока не узнаем, что у девушки на сердце. Где Воски? Пусть покажется нам...
Из соседней комнаты, легко ступая, вошла смущенная Воски. И в этот же миг в золотых ее косах засверкали отсветы от лампад.
Она встала поблизости от гостей, скромно сложив руки на серебряной пряжке пояса, с белым платком в пальцах-лилиях. Глаза опущены, брови дугой чуть подрагивают.
- Добрый вечер, дочь моя!..- с нежностью и торжеством в голосе сказал мастер Ерванд.
Воски в ответ только еще ниже склонила голову и беззвучно шевельнула губами-розами.
- Мы здесь ради тебя! - продолжал мастер.- В этот вечер в вашем доме все в твоих руках. Ты властна принять нас и не принять. Мы пришли, чтобы обручить тебя с моим Аршаком,- он, не глядя на сына, кладет свою тяжелую, добрую отцовскую руку ему на плечо.- Если Аршак тебе по душе, подойди к нему и прими кольцо из его рук, если нет - можешь уйти к себе в комнату, а мы вернемся в свой дом...
Пока Ерванд говорил, дуги бровей Воски задрожали еще больше и над верхней губой засверкали бусинки пота. А в эту минуту старшая дочь Ерванда поставила поднос перед отцом и братом и сняла голубое покрывало. Заалели гранаты и краснобокие яблоки, засверкали кольцо и браслет.
Воски своей легкой походкой подошла совсем близко. Аршак, взяв кольцо и браслет, пошел ей навстречу. Вот он надел кольцо на безымянный палец правой руки любимой, надел и браслет.
- Будьте счастливы! - с воодушевлением проговорил мастер Ерванд.- Аминь! - Чокнувшись со всеми поочередно, он испил свою чару до дна и довольно провел ладонью по усам.
- А теперь, дочь моя, разрежь-ка эти гранаты и яблоки, угости всех собравшихся. Ерванд подал ей поднос и обратился к музыкантам: - Вот теперь время и песне. Извлекайте-ка свои инструменты, люди истосковались по песне и музыке. До петухов будем петь-веселиться, а там будь что будет.
- Не страшно ли? - с испугом спросил один из гостей.
- Я же сказал: будь что будет. Песня возвращает людям смелость и мужество...
Пели-веселились и впрямь до петухов. К утру назначили день свадьбы - через семь месяцев со дня обручения.
Зять медника предложил уменьшить срок. Ерванд не согласился.
- Обручение - особая пора жизни, в ней свои радости. Пусть жених и невеста сполна насладятся - будет что вспомнить.
Так свершилось обручение.
Семь месяцев...
За это время была зима. Аршак с крыши своего дома кидал снежки во двор к Воски и тем вызывал ее из дому. Она выбегала, смотрела туда, где, набросив на плечи бурку, стоял Аршак, улыбалась, махала ему рукой, чтоб спустился и шел к ним, потом снова убегала в дом...
Была и весна. И первый букет фиалок Аршак кинул им во двор так, что букет упал прямо на колени к Воски. Она сначала испуганно вскрикнула от неожиданности, а потом звонко засмеялась, вся искрясь радостью.
Всю весну Аршак носил ей букетики, и она всегда сначала вскрикивала от радости, потом смеялась. И смех и крик ее отдавались в сердце Аршака...
За это время была пасха. И Воски вместе с Аршаком, в сопровождении всех их родных, погнали жертвенного барана, с красной повязкой на шее, к храму Астапат. Там они вместе восхищались мастерством канатоходцев, наслаждались пением ашуга, горевали о муках страждущих. Вместе сидели на берегу Аракса и молча любовались брызгами волн.
Потом, когда жертвенных овец стали по обычаю водить вокруг храма, и позже, когда их зарезали и освежевали и когда уже и тут и там курился голубой дымок, они, опустившись на каменные плиты храма, коленопреклоненно молились богу, поверяя ему все, что было на сердце. «Господи,- взывали они,- спаси народ наш от зла, от врагов. Сохрани нам язык наш, чтоб вечно могли мы молить и славить тебя. Хвала и слава тебе, господи! Аминь!..»
Много было в их жизни неповторимо прекрасного за семь месяцев. Но жених и невеста все равно с нетерпением ждали самого большого счастья, ждали свадьбы.
И вот день настал. Вся молодежь села до полудня веселилась в доме мастера Ерванда, а после полудня отправились за невестой...
Надрываются зурначи. Из дома невесты первыми выходят дружки с обнаженными мечами в руках, следом идут жених и невеста. На голове у нее длинная, до пят, фата. Она закрывает ей лицо. За семь месяцев Воски сделалась еще прекраснее и даже словно-бы выросла, стала выше. Белым платком в белой руке она прикрывает ротик. Слева, на подрагивающей ноздре, поблескивает слеза, радость смешана с горечью расставании с отчим домом...
Аршак, тонкий в талии, широкоплечий, с застенчивым взглядом умных глаз, гордый, прямой, идет рядом. Одной рукой он ведет Воски, другая лежит на серебряной рукояти меча у пояса. Со стороны кажется, что оба эти цветка друг для друга и расцветали.
Весь Норагюх в ликовании. Во-первых, потому, что юные жених и невеста, их родители всеми в селе любимы и почитаемы. И еще потому, что уж очень давно не звучали здесь песни и музыка. Эта свадьба стала символом возрождения радости, праздником песни.
Кортеж продвигался по селу, и отовсюду с крыш люди сыпали на виновников торжества орехи, финики, миндаль - в знак соучастия в празднестве и разделенной радости, как доброе знамение на будущее. А из иных домов навстречу молодым выходили родители тех, кто тоже либо недавно поженились, либо пока еще только обручились. Они, как бы в танце, несли на головах деревянные подносы с яствами и чашами, полными вина, и опускали эти подносы перед тем, кто старше других в кортеже, прося осушить чащу за счастье молодоженов.
Так Норагюх провожал в церковь единственного сына уважаемого мастера Ерванда и его невесту...
В церкви, точно в святой праздник, горят бессчетные светильники, трепещет пламя многочисленных свечей. Освещен каждый уголок и все лики святых.
Дьякон машет кадилом - курит ладан над «царем и царицей» дня, а затем и над всеми собравшимися. Но вот перед молодыми встает протоиерей Костанд в шитой золотом мантии. В руках у него крест и Библия, и он распевно возглашает:
- Дети мои, волею божьей и по обычаю нашей церкви вы венчаетесь в законном, священном браке. Да сохранит вас господь в вечной неразделимой любви до глубокой вашей старости и да удостоит неувядающего венка. В юдоли мирской человеку иногда выпадают разные испытания: болезнь, нищета и многое другое. Да убережет вас господь от тяжких испытаний. Волею бога отныне и до смертного часа вы должны быть опорой друг другу!..
Осенив крестом и Библией жениха, отец Костанд вопрошает:
- Ты, сын мой, согласен быть опорой и господином до смертного часа рабе божьей Воски?
- Согласен, святой отец! Да буду волею бога опорой и господином ей!..
Отец Костанд осеняет крестом и Библией невесту:
- Ты, дочь моя, согласна быть верной женой до смертного часа рабу божьему Аршаку?
- Согласна, святой отец! Да буду волею бога верной женой ему!..
- Всемогущий господь наш, благослови этот брак, соедини брачащихся святостью и миром. Да пребудут они под сенью твоей! Аминь!..
Все выходят из церкви, к протоиерею отцу Костанду присоединяются все священнослужители. Звучит ритуальный гимн: «Солнце праведного рассвета, твоя утренняя заря...»
Норагюхцы ликуют и веселятся. Всюду музыка, песни, танцы...
И вдруг!.. Вдали за домами, как из земли, выросли всадники в белых чалмах с красным перехватом.
Они быстро приближаются, но еще быстрее катится волна ужаса: «Хан идет!..»
Оборвалась музыка, закаменели люди. Не то чтобы с отчаянием, но очень горько вздыхает мастер Ерванд.
Хан и его свита останавливаются перед свадебным кругом, буравят глазами невесту. Хан пока молчит, а конь его, уже почувствовав свободу, громко ржет и, встряхнув гривой, вырывает поводья из ослабевших пальцев хозяина.
- Значит, пренебрегаете моим повелением?! - не отрывая глаз от невесты, спрашивает у собравшихся хан Шариф.
- Ответа требуй только с меня, хан. Люди здесь ни при чем! - это сказал осипшим от волнения голосом мастер Ерванд.
- Кто ты? - хан ищет взглядом говорящего.
- Отец жениха.
- Как осмелился?
- Сердце бы разорвалось, если бы не осмелился...
- И после этого рассчитываешь жить?..
- Должен жить...
- А ну, откиньте-ка покрывало. Я желаю видеть ее всю! - приказал хан своему телохранителю, стоявшему слева от него.
Тот мигом соскочил с коня и направился к невесте.
Аршак протянул руку к мечу. Отец придержал его за локоть и сам вышел вперед.
- Не смей, поганец, топтать нашу честь! - закричал он.
Ханский слуга, выхватил саблю из ножен, продолжал приближаться, уверенный, что отец жениха решительных действий не предпримет. Еще шаг-другой и... Ерванд тоже рванул меч из ножен и в мгновенье ока всадил его в живот ханскому телохранителю, крутанул там и, выхватив, метнул его в хана. Шариф успел увернуться, обоюдоострый меч наполовину вонзился в другого кзлбаша и свалил того с коня.
- Девушку в гарем, а ее родственников и жениха с его родичами предать мечу! - громкогласно приказал хан начальнику свиты и направил коня в сторону Нахичевана. За ним последовало пятеро из приближенных. В их числе был и секретарь.
- Мудрым и справедливым было, солнцеликий хан, твое решение предать мечу родственников!..- сказал секретарь. - В этих случаях смерть - награда, милость.
Хан не отозвался. Оглянулся назад. Норагюх уже был далеко. Над ним дыбилась завеса пыли. Хан рванул вперед. Земля опять застонала под копытами лошадей. Спустя какое-то время хан Шариф снова оглянулся и придержал коня. За ними, тяжело пригибаясь, шла лошадь. На ней было двое: всадник и привязанная к седлу девушка. Ветер развевал ее свадебную фату...
Священнику не довелось завершить обряд повторением ритуального гимна «Солнце праведного рассвета, твоя утренняя заря...».
Свадьбу утопили в крови.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 23.05.2015
|
| Просмотров: 966
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
