| Статистика |
Онлайн всего: 2 Гостей: 2 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 62
10
Был уже поздний вечер, когда Костанд Астапатци после переговоров с ханом вернулся туда, где они укрывались на Змеиной горе. Оставшиеся там сообщили, что двадцать пять конных кзлбашей прошли той стороной горы и что за ними проследили до самого Гомри. А от Гомри кзлбаши спустились к крепости Шаапуник и оттуда, свернув направо, взяли в направлении к Мартиросу.
Эти сведения перевернули душу Костанда Астапатци. Схватившись за бороду и закрыв глаза, он с минуту молчал. А когда вновь открыл, в них уже было другое выражение.
- В какой час это было? - спросил он.
- В предзакатный, когда солнцу оставалось с аршин пути до горизонта.
На глаза отцу Костанду навернулись слезы.
- Убили мелика Исраела!..
- Этого не может быть!..- впервые повстанцы не захотели поверить своему предводителю.
Отец Костанд мрачным, но твердым голосом сказал:
- И, однако, это так, его убили!
- Так идемте же, попытаемся помочь!..- вскричали все в один голос.
- Уже поздно! - сказал Костанд.
Все разом воскликнули, и Змеиная гора вторила людям:
- Мщенья!.. Мщенья!.. Мщенья!.. Смерть или свободная Армения!
Костанд Астапатци молчал. Он стоял на небольшом возвышении. Ветер развевал короткие полы его пилона и, сдвинув на одну сторону редкую, но великолепную бороду, открыл глазам сверкающий серебряный крест на груди. Печально светился он при луне. Глядя на отца Костанда, лишенные крова и взявшие в руки оружие, крестьяне видели в нем своего избавителя, точно с неба спустившегося в эти тяжелые дни, чтобы быть им верой и опорой. Они готовы были по одному его слову кинуться и в огонь и в воду. Но отец Костанд продолжал молчать. Гибель мелика Шаапуника была для него невосполнимой потерей.
- Что теперь можно сделать?..- Костанд Астапатци так сказал эти слова, словно бога вопрошал. И был в них прямой укор.
Но ответили ему люди: за всех один.
- Ясно, что нам следует делать, отец Костанд. Нас - двести пятьдесят мечей и столько же ружей. Мы не затем поднялись в эти горы, чтобы выступать против шахского войска. И мы не брали на себя смелости таким количеством оружия вызволять нашу родину из неволи. Но мы поклялись святым крестом,- говоривший показал на грудь отца Костанда,- поклялись, не жалея наших жизней, мстить тем, кто отнимает у нас родину и веру праведную. Мы пришли в эти горы, чтобы незванные гости не испытывали нашего терпения, не переступали границ. Но они убили мелика и тянутся к Шаапунику, стремясь выбить у нас из-под ног последние клочки земли. Мы должны отомстить! Должны снести те двадцать пять голов, которые совершили черное дело, убили самого могущественного нашего мелика. И если решение будет твердым - надо напасть и на хана.
- Возвращаться они будут совсем другой дорогой, мой благородный Мигран.
- Нет, отец Костанд! Как бы они ни петляли, а к ханской резиденции путь их все одно пройдет Орлиным ущельем,- сказал хорошо знавший эти места Гегам Гомреци.
- Удобнее всего засесть в Волчьем ущелье. Оно здесь, на склоне Змеиной горы! - посоветовал кто-то другой.
Всех внимательно выслушав, Костанд Астапатци сошел с возвышения, откуда он обычно говорил речи.
Спустились в Волчье ущелье. Справа и слева высились скалы, внизу была глубокая пропасть.
Волчье ущелье стелилось над пропастью. По нему бежал тоненький ручей и петляла узкая тропа. Где-то поодаль ручей сворачивал и с шумом падал вниз в другое ущелье. А дорога... Самая укромная дорога может вызвать большой шум. Шумы иных дорог доходят до людских ушей и спустя много веков...
Тропа в Волчьем ущелье, свернув в сторону от ручья, извиваясь, шла вверх, часто исчезала в нишах скал и сквозь коридоры и туннели выходила на другой склон Змеиной горы, где внизу раскинулся Апракунис.
Здесь повстанцы уже работали кирками, вырыли на пересечении дорог яму глубиной в две стрелы, накрыли ее тростником, сверху присыпали землей и, замаскировавшись во впадинах, стали ждать.
Луна постепенно тускнела от приближающегося рассвета. Падающий в пропасть ручей монотонным шумом будто тянул время. Повстанцы беспокоились в своих укрытиях, теряли терпение, но ждали. Вот вдали ударилась о камень подкова. Топот стал громче и ближе.
Да, это были они. Шли галопом. У них были свои заботы: спешили ночью пройти ущелье Змеиной горы, чтобы не угодить в беду и поспеть в Апракунис раньше, чем хан приступит к утреннему намазу...
Вот они мелькнули в проеме скал и быстро исчезли. В ущелье дорога делала крутой поворот. Там конский топот было затих, а потом постепенно снова стал звонче.
Теперь кзлбаши уже были видны отчетливо. Кроме двадцати пяти всадников впереди еще шли лошади без седоков и три груженые. Это те самые, с подарками, которыми хан «щедро» одарил мелика в знак - «верной дружбы».
На спуске дорога была чуть круче и шире. Кзлбаши ускорили там свой бег. И словно пропасть разверзлась перед ними - вдруг один за одним вместе с лошадьми рухнули вниз. Те несколько человек, которые ехали сзади и потому как бы остановились, не могли сообразить, что случилось. А тем временем им наперерез из-за скал выскочили армяне, сверкая мечами под светом луны.
- Не пытайтесь сопротивляться,- загремел голос Костанда Астапатци,- если не хотите умереть смертью мучеников.
- Все равно ведь умрем?..- Один из кзлбашей схватился за меч. Но тут же рухнул и покатился в пропасть.
На востоке уже алело солнце. Надо было скорее все кончать, чтобы шум раньше времени не докатился куда не следует... Из тех, кто угодил в яму, только пятеро были насмерть смяты лошадьми. Остальные хоть и пострадали, но остались живы. Мертвых, и лошадей и кзлбашей, сбросили в пропасть. живых, привязав к их лошадям, погнали в укрытия на Змеиной горе.
...Был полдень. В долине Аракса земля трескалась от жары, а здесь, на вершине Змеиной горы, едва пригревало. Лучи блистали золотом на влажной траве, а на камнях печально отливали желтизной. В сплошной синеве безоблачного, неподвижного неба была торжественность ожидания, а солнце на нем было похоже на налитое кровью и гневом око. Казалось, что оно взирает только на вершину Змеиной горы, где засели восставшие армяне.
Костанд Астапатци стоял на своем возвышении, хмурый, настороженный, в левой руке меч, в правой - плеть из бычьих жил. Крест почти не виден из-под бороды, у ног, на камне, отрубленная голова с короткими волнистыми волосами, с густыми усами, на лбу, на виске и в уголке крепко сжатого рта капли запекшейся крови... Мелик Исраел.
- Кто у вас десятник? - голос Костанда Астапатци был как звон чугуна.
- Я!
- Выйди вперед!
Все расступились. Вперед вышел огромный детина. Уже встав перед Астапатци, он вдруг потерял равновесие и чуть не грохнулся наземь. Его поддержали.
Костанд Астапатци спросил:
- За что вы убили мелика?
- Мы прах под твоими ногами, всесильный господин!..- Десятник не знал, как бы ему позначительней возвеличить Костанда.- Пощади нас! Мы ведь только слуги хана и не можем не исполнить его приказа! Если бы не приказ, мы никогда не посмели бы поднять меч на такого человека! - налитыми кровью глазами он посмотрел на лежащую на камне голову.- Поверь, что я говорю чистую правду.
- Верю!..- сказал Костанд, и слово его прозвучало столь спокойно, что приободренный кзлбаш, вздохнув, повторил:
- Если бы не приказ хана, зачем бы нам убивать мелика? У нас нет иных счетов, кроме как заработать себе кусок хлеба. А это, увы, достигается беспрекословным исполнением приказов властелина. Разве не так, всесильный господин? Ты-то ведь хорошо знаешь, что такое властелин и слуга...
- Кто отрубил голову мелика?!
Десятник растерянно огляделся вокруг, будто бы и впрямь искал среди кзлбашей, кто бы то был. Потом, словно опомнившись, сказал:
- Да!.. Я это сделал. Хан мне приказал. И если бы я не подчинился - он отрубил бы мне голову! - Слова о хане десятник произнес тихо, чтоб остальные кзлбаши его не услышали.- А мелик, когда я отрубил ему голову, уже отдал богу душу. И ты, благословенный господин Костанд, должен поверить мне в этом! Должен учесть...
Верю!..
- Зверь он, этот хан Мухаммед-Рза! Где такое видано: пригласить человека в гости, а потом послать ему вслед людей, чтоб убили! - Он снова оглянулся, не слышат ли его кзлбаши.- Да, очень жестоко поступил хан. Ну, а мы слуги, и нашей вины тут нет!..
- Хан приказал вам также, чтобы вы и дары обратно доставили?
- И дары, и лошадей. Но мы всех поймать не смогли... Хан еще приказал, чтобы поубивали телохранителей мелика. Но мы не всех уничтожили. Дали кое-кому унести ноги, вернуться невредимыми к своим семьям.
- И о чем же вы теперь нас за это будете просить? Тоже чтобы не всех уничтожили?..
- Пожалей нас, всесильный господин! Ты же видишь, что мы не виноваты? Не виноваты!..
- Ну, так как? О чем просите? - обратился Костанд к остальным кзлбашам.
Все разом бухнулись на колени и взмолились:
- Не убивай нас, мы - прах под твоими ногами и правда, ни в чем не виноваты!..
Костанд посмотрел на голову, что лежала на камне.
- А что прикажет своим воинам мелик Шаапуника Исраел? - он произнес эти слова так, что все армяне содрогнулись от прозвучавших в его голосе горя, волнения и еще многих чувств, которым нет названия.
Все кзлбаши поднялись и стали понурив головы.
Воцарилось тяжелое молчание.
- Вы слышали, кзлбаши, что приказал армянский мелик? - спросил Костанд.
Все молчали.
- А вы, мои храбрецы?..
- Слово в слово...
- В таком случае выполняйте его приказ!..
На какое-то время все смешалось. И в минуту все было кончено...
Голову мелика похоронили у вершины Змеиной горы, откуда был виден Масис, Араратская долина и Аракс. Затем они спустились в ущелье, отыскали тело мелика, отвезли в Мартирос и похоронили в церкви, рядом с могилами погибших за народ и за веру других сынов славного рода Прошянов - мелика Агаджана и мелика Карахана. Похоронив и убитых телохранителей мелика, отец Костанд поспешил вернуться со своими людьми на Змеиную гору, чтобы стоять там дозором на случай, если хан осмелится учинить расправу в армянских селах.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 28.05.2015
|
| Просмотров: 917
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
