| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 64
2
В тот день Яври проснулся чуть позже обычного. Огляделся вокруг и загрустил. А как увидел в окне все ту же картину, напоминающую о том, что он на чужбине в Константинополе,- голубой купол мечети в соседстве с мозаичными колоннами двух минаретов,- загрустил еще больше. Минареты эти были, как протянутые к аллаху руки. И венчали их полумесяцы.
После девяти месяцев пребывания в этом далеком - за морями, за горами - доме часто чудилось, что вот откроет глаза, и он уже у себя в крепости Сркугинк, и в окне виден зеленый холм Вардаблура, и внизу под ним фиолетовый туман, а вверху - ясное небо.
Обычно не терявший присутствия духа, всегда деятельный и уверенный в себе, Яври вдруг сдал. Может, потому что за день до того проводил своих соотечественников и остался один-одинешенек?
Минувшей ночью ему снился отец очень помолодевшим и в хорошем настроении. В таком хорошем, что Яври предложил ему принять участие в играх, и отец не отказался. Они вместе спустились в долину Гладзора. День был ясный, такой, что все цветы Вайоцдзора радостно сияли. И журчанье ручьев Гладзора и Ехегниса было похоже на песню. И они с отцом мчались на лошадях по этим цветам, и цветы не сникали потому, что копыта лошадей не касались земли, а словно бы плыли в воздухе, едва задевая тычинки цветков.
Мчались, держа копья позади себя, а впереди был «враг» - молодая стройная чинара. С определенного расстояния они бросали копья, те долго плыли в воздухе, попеременно обгоняя друг друга. Но вот уже совсем у цели, его копье вдруг пролетело мимо, а отцовское, пропоров чинару насквозь, все еще летит в воздухе.
Они вновь и вновь бросают копья, и всякий раз отец так весело смеется, что от этого его смеха прямо у них на глазах распускаются цветы, кусты выбрасывают новые побеги и зеленеют дотоле иссохшие горы Ехегнадзора.
И в один такой миг, когда отец смеялся от души, откуда-то вдруг вылетела стрела, угодила ему в смеющийся рот и прошла насквозь через затылок. Отец зажал рот рукой, и тотчас пальцы его залились кровью. Он сказал: «Не огорчайся, сын, что ты не мастер метать копье. Наша сила ныне в слове. Овладей прежде словом. Живи не для себя. Прокляну из могилы, если...» И он чуть было не свалился с коня, но цветы все вмиг переплелись, приняли его в свое лоно, и он медленно растворился в них...
Может, печальный конец этого радостного сна был причиной того, что Яври проснулся в дурном настроении?.. Кто знает, может, именно в эту самую ночь враг настиг и убил его отца? Возможно, что сердце сына в этой дальней дали почувствовало горестную потерю? Но истины Яври не ведал, и потому печаль его скоро рассеялась...
В дверь постучали и смело ее отворили. Это пришел Ованес-Спират, тот самый купец, с которым Яври познакомился в день похорон католикоса. Это был уже не первый его визит.
- Ты все еще лежишь? - спросил он и пододвинул себе стул.
- А ты всю ночь не спал? - вопросом на вопрос ответил Яври.
- Для купца не существует ни дня, ни ночи.
Яври, который уже одевался, глубоко вздохнул.
- Почему ты так тяжело вздыхаешь? - спросил удивленный Ованес-Спират.
- Любой народ на свете был бы сильным и непреклонным, если бы люди в мире думали и заботились не только о своих личных делах. Я прав, дорогой Ованес?..
- Да, но это невозможно.
- А почему?
- Наверное, потому, что человек не вечен. Он должен сгинуть и снова родиться, снова повториться. Кто знает, может, все уже тысячу раз повторялось...
- Может, да, а может, и нет! - Яври не хотелось спорить.- Но мы должны жить собственной жизнью.
- Только так. Однако оставим эти рассуждения! Я хочу знать, какой ты задался целью, оставшись здесь? И еще хочу знать, чем могу быть полезен тебе на чужбине? Будь со мной откровенен, как с братом.
Яври постучал по столу, разглядывая при этом свои пальцы.
- Цель одна: пробудить чувство сострадания у христианских государств к судьбе единоверного древнего народа.
- Пробудить сострадание? - Ованес-Спират нахмурил брови.
- Да, в ком-то пробудить сострадание, а в ком-то вызвать заинтересованность. Ну, а где удастся - и то и другое.
Ованес-Спират поднял брови.
- Позволь мне, как торговцу, дать тебе один совет.- Он улыбнулся.- Везде, где возможно, соблазняй лишь заинтересованностью. Не знаю, может ли какой-нибудь народ сострадать другому, но жалость мошны не раскрывает. Корысть... Вот она открывает сердца. А что тебе требуется для твоей великой цели?
- Великое терпенье.
- Еще?..
- И еще терпенье.
- А еще?..
- Ну, и немного денег, чтобы я мог, пустив их в оборот, приумножить эти деньги. Без них мне далеко не уйти.
Ованес-Спират засмеялся:
- Неужели ты способен наживать деньги? Это никак не вяжется с твоим характером и твоими целями.
- Ради главного я могу пойти на все, и в этом для меня нет ничего невозможного.
- Я думаю, что прежде всего тебе надо встретиться с папой римским. У тебя есть свидетельства того, что ты княжич из великого рода Прошянов и уполномочен народом искать ему защиты?
Яври молча снова постучал пальцами по столу.
Ованес-Спират добавил:
- Ты так еще молод, дорогой Яври, что одним только словом едва ли сможешь открыть сердца чужих тебе людей. Ведь чтобы только выслушать тебя, принять, они захотят знать, кто ты есть.
- Правда, с собой у меня лишь бумага татевского епископа Сурена о том, что я происхожу из княжеского рода. В ней также объяснена причина возвращения нашей делегации на родину и подробности задачи ради которой я здесь остался. Больше ничего. Но если бы и этой бумаги у меня не было, я так или иначе должен открыть все двери и заставить выслушать себя. И капля камень точит... Для этого нужны воля и терпение. Слава богу, мне вроде бы их не занимать...
И без того очарованный юношей, Ованес-Спират еще более пленился его речью и решимостью.
- Через три месяца я отправлюсь в Венецию,- сказал он.- С удовольствием готов сопровождать тебя. И дам тебе тысячу золотых. Если сможешь пустить их в рост - хорошо, а нет - я всегда готов служить тебе в твоем великом начинании.
- Принимаю у тебя эти деньги с условием вернуть их через четыре-пять месяцев.
Ованес-Спират нахмурился.
- Не надо обижаться, дорогой Ованес,- Яври положил свою ладонь на его белую руку.- Иначе я не могу.
- Но я тоже армянин. И может, не меньший патриот, чем ты. Зачем же отказываешь мне в возможности быть хоть малостью полезным моему народу?
- Дело в том, что я еще ничего не сделал для родины и, может быть, ничего и не смогу сделать. Все мои мечты и надежды еще в задумке. И материальные издержки пока будут сугубо личными. Вот почему мне хочется, чтобы совесть у меня была спокойна. Но если дело вдруг пойдет так, что для пользы народа понадобится все твое состояние, я обещаю, что потребую у тебя его. А коли ничего не совершу, так пусть никто тогда не подумает, что я, как какой-нибудь авантюрист, мотался по чужим странам, вымогая у людей деньги на свои нужды. Дать в долг - это тоже большая помощь, брат. Приедешь однажды в Венецию и увидишь, что я уже и не нуждаюсь в деньгах...
Ованес-Спират не стал больше спорить.
Прошло три месяца, прежде чем Яври покинул Константинополь. Истекшее время он потратил не зря: денно и нощно изучал историю, нравы и быт той страны, куда предстояло ехать.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 28.05.2015
|
| Просмотров: 807
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
