| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 70
3
В начале февраля Костанду Астапатци стало известно о тайном решении ханского дивана предпринять окружение. Он спешно разослал гонцов во все концы, чтобы известить повстанцев, объявить тревогу и однодневный траур в связи с годовщиной со дня падения Шаапуникского меликства и раздела его между Нахичеванским и Ереванским ханствами.
Первый из гонцов, который вышел из Смбатаберда девятого февраля, уже одиннадцатого к заутрене был в ущелье Джрахарнурда. Отряды мелика Мирзаджана Мелик-Фарамазяна, созданные после событий в Техе и Хндзореске, укрепились именно в этом ущелье. Одна часть - в Девичьей крепости, которая находилась слева от входа в ущелье, на высокой скале; другая - в пещерах Агванаарта, что в самом конце ущелья, там, где воды Джрахарнурда впадают в Воротан. Укрепляясь в этом ущелье, мелик Мирзаджан преследовал две цели. Первая - это останавливать следующие в Персию караваны с награбленным в армянских селах добром и деньгами, и вторая - внезапным нападением разбивать отряды кзлбашей, идущих из Персии в Сюник на помощь своим.
В том, что он разделил свои силы и расположил их в двух разных местах, сказалась многоопытность мелика Мирзаджана. Он считал, что подвергнувшись нападению в первой точке, враг несколько расслабится, решит, что опасность позади. Вот тут-то, не дав ему прийти в себя, и можно бить его в другом месте. Причем этот удар будет уже потяжелее. Мелик Мирзаджан часто так поступал и достигал цели. Все награбленное у народа он возвращал людям. И вместе с тем вселял такой страх и ужас в сердце врагов, что те прозвали Джрахарнурд Кровавым ущельем...
И вот гонец соскочил с коня в Агванаарте, бросил поводья, вонзил копье в снег и, отойдя шагов на двадцать от коня и копья, сложив руки в рупор, крикнул в сторону высоких пещер:
- Э-эй, хндзорескцы и техцы! Я гонец от Костанда Астапатци. Слышите меня? У меня для вас важные вести. Не бойтесь, выходите. Видите, я отошел далеко и от лошади и от копья. Если попытаюсь хоть на шаг к ним приблизиться, можете стрелять в меня. Поверьте мне, спустите веревку, я поднимусь к вам. Да поскорее.
В одной из расщелин кто-то мелькнул. И вот в другой вырос человек гигантского роста. Он стоял, широко расставив ноги. На голове барашковая папаха. Из-под нее выбиваются длинные волосы. Бородатый.
- Кто будешь? - крикнул он сиплым голосом.
- Гаспаром меня зовут.
- Откуда идешь, Гаспар? И чего хочешь?
- Из Нахичевана я, из Смбатаберда. От отца Костанда Астапатци, Письмо доставил.- Сунув руку за пазуху, он вынул письмо и помахал им над головой.
- Добрая весть? - Человек бросил конец веревки, не дожидаясь ответа.
- Мне поручено отдать письмо в руки мелику Мирзаджану. Доброе оно или нет, узнает он.
- Так и сделаем. А тебя тянуть или сам взберешься?
- Попробую не беспокоить тебя.- И хотя гонец в этих скалах был впервые, он довольно ловко поднялся по веревке вверх.
Пещера имела множество углублений, и все были заполнены людьми. Где-то спали, подложив под головы папахи, где-то латали трехи и одежду, а где-то готовили пули из свинца, точили копья, мечи и при этом весело беседовали.
Посланец Костанда Астапатци привлек всеобщее внимание. Люди побросали свои дела. От шума проснулись те, кто дремал. Гонец вмиг оказался в окружении людей. Те, кто не смог приблизиться, старались через головы рассмотреть пришельца, и казалось, что уже догадываются о цели его прибытия.
Гаспар спросил, кто будет Мирзаджан Мелик-Фарамазян.
Сгрудившиеся вокруг него люди оглянулись туда, где в глубине, облокотясь о седло из козлиной шкуры, стоял тот самый великан, который переговаривался с гонцом из расщелины и спустил ему веревку. Гонец приветствовал его по обычаю воинов - прижав руку к сердцу и затем подняв ее над головой, положил письмо на седло меликовой лошади и отошел.
Мелик Мирзаджан не спеша развернул послание и, беззвучно, шевеля губами в черной бороде и усах, прочитал его. По обросшему лицу мелика никто бы не определил, добрую или недобрую весть принесло письмо.
Мирзаджан сложил прочитанное письмо, положил на седло и окинул взглядом собравшихся. Вот он нашел, кого искал, и поманил к себе.
- Проводи и накорми гонца Гаспара! - сказал он и затем тоном приказа объявил: - Все спускайтесь в церковь.
В одной из впадин в скале еще в незапамятные времена была построена просторная церковь с двумя окнами, устроенными так, что все внутри освещалось ровно и мягко.
Все очень скоро собрались в церкви. И хотя не было тут ни окон, ни креста, не курился ладан, не горели свечи, все тем не менее стояли с непокрытыми головами, серьезные и сосредоточенные, как и подобает в святом храме.
Мелик стал лицом к людям.
- Письмо очень важное,- сказал он,- слушайте внимательно.
И начал читать, четко выговаривая каждое слово:
- «Костанд Астапатци, слуга Иисуса Христа, и волею божьей протоиерей церкви святого Саркиса в Норагюхе, и опять же незыблемой волею божьей армян из Нахичевана, восставших Гохтана и Шаапуника.
Сюникским храбрецам и их вождю, потомку славного рода Мелик-Фарамазянов мелику Мирзаджану - благословений и приветов бессчетно.
Храбрые мужи сюникские, уже то, что вы оставили ваши теплые очаги, ваших престарелых родителей, ваших жен и детей и взялись за оружие против врага, не дает мне права считать, что наша нация на сегодня повержена и к горлу ее подставлен нож. Ваша решимость говорит о том, что наш народ хочет жить и будет жить. Это говорит о том, что вы и сами знаете, как справедливы наши действия, как не зря мы проливаем кровь за землю, на которой мы живем. Это говорит о том, что вы и сами знаете, что мы никогда не будем одиноки в нашей священной борьбе за веру праведную и за свободу народа. Но, храбрецы сюникские, чем более растет наше стремление жить, тем сильнее злобятся наши враги.
Итак, да будет вам известно, что диван нахичеванского хана решил уже пятнадцатого марта окружить все горы Сюника, Шаапуника, Гохтана, чтобы, под угрозой голода и истребления, заставить нас сдаться.
Армяне Сюника, помните: лучше умереть в бою с надеждой, чтобы жила родина, чем, сдавшись, жить на родной земле безродными! А потому готовьтесь к сопротивлению. Пусть предателю и трусу не будет места в наших рядах. Да будем едины духом, едины телом. В единстве главная сила, главный залог жизни, борьбы за жизнь!.
Храбрецы армянские, сегодня, в день годовщины падения шаапуникского меликства, в день нашего общенационального траура, кзлбаши хотят праздновать новую победу. Но пусть траур обернется в вас гневом, и гнев этот да направит ваш удар по врагу, удвоив вашу силу.
Смерть или свободная Армения! Мы будем жить!
Есмь и да буду с молитвами о возлюбленном народе своем отец Костанд Астапатци».
Мелик Мирзаджан положил письмо на алтарь. И снова, повернувшись лицом к собравшимся, засунул руку за серебряный пояс и долго молча смотрел на всех. Смотрел таким взглядом, что в людях невольно вскипал гнев. Они задвигались, закашляли.
Из угла прозвучал хриплый голос:
- Смерть или свободная Армения! Мы будем жить!
Все узнали, чей это голос, но все равно обернулись. И хотя были заодно, но, глянув на человека, содрогнулись,- так горели гневом глаза в обрамлении всклоченных волос и бороды.
Вскинули руки и трижды повторили эти принятые повстанцами слова клятвы:
- Смерть или свободная Армения! Мы будем жить!..
Мелик Мирзаджан сошел к людям и, обернувшись к гонцу, который стоял рядом, сказал:
- Все, что видел и слышал, поведай отцу Костанду Астапатци. А вместе с этим передай ему и наше нижайшее почтение, благословение божье и превеликую благодарность за то, что предупредил нас об опасности. Передай и это: чем больше будет нависшая над родиной опасность, тем мы будем сильнее и сплоченнее. Этим мы извечно преграждали и будем преграждать путь вражьим лавинам. Передай отцу Костанду Астапатци и то, что мы не запремся в наших укрытиях и не будем ждать счастливой случайности. Наши ружья и наши мечи и стрелы остановят кзлбашей, чтобы черные их тени не прошли по нашей святой земле, чтобы не искали они пищи в нашей стране. И вы, в Смбатаберде и на Змеиной горе, будьте такими же. Отцу Костанду Астапатци передай и то, что мы, взявшиеся за оружие сюникцы, не одиноки. С нами наши родители, наши жены и дети. И еще одно слово: если храбрецам Змеиной горы будет недоставать хлеба и мяса, шлите весть. Хоть на крыльях птиц.
Снова поднялись сжатые в кулак руки, снова троекратно прозвучали слова клятвы:
- Смерть или свободная Армения! Мы будем жить!..
И в древней церкви, высеченной в скале, слова этой клятвы, набрав силу, эхом покатились по ущелью и вернулись обратно, как отклик дедов-предков...
4
За день до этого в подземной складке ущелья Воротана зажглись свечи. При скудном, колеблющемся свете их видны были только лица - лица измученные и бледные, покрытые щетиной, по-юношески мягкой и редкой. Лица, изборожденные морщинами, искаженные. Лица, на которых только и есть что мрачные бороды да злые глаза. Лица, как на иконах, углубленные в думы. И одно лицо среди всей этой мрачности кроткое, как у богоматери.
И все эти лица были обращены к стройному юноше, который, казалось, только захоти - тут же устремится, как стрела из натянутого лука. Это был Вшнасп, который со своим отрядом молодых людей пришел из Танакерта в ущелье Воротана, отбил у визиря Нури свою Шогакат и присоединился к повстанцам, укрепившимся в этом ущелье, а вскоре и стал их предводителем.
Вшнасп уже прочитал письмо Костанда Астапатци и теперь говорил сам. Говорил внешне спокойно. После такого письма иначе нельзя, не сдержи себя - разорвешься от гнева...
- Сейчас в Вайоцдзоре, в Девичьей крепости, в Агванаарте, в лесах Арцваника, всюду повстанцы-армяне собрались, как мы, и читают это письмо Костанда Астапатци о коварном решении дивана нахичеванского хана. В свете пламени этой свечи я словно бы и на расстоянии вижу их гневные лица, слышу их голоса, которые звучат как единый глас народа. «Смерть или свободная Армения! Мы будем жить!» - повторяют всюду слова клятвы непокоренные армяне. Наш отряд самый маленький, и опыт наш мал, и мы еще не привыкли к жизни на вершинах скал, но чтобы были и нам мягкими камни под головой, чтобы и мы выстояли зимние бури, чтобы ничто не смогло сломить нашей воли, давайте тоже повторим слова священной клятвы.
Смерть или свободная Армения! Мы будем жить!..
Все в один, голос повторили за ним. Среди других выделился звонкий женский голос, проникающий в душу. Это был голос Шогакат.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 28.05.2015
|
| Просмотров: 1039
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
