| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 73
7
Джумшуд-бек спешно созвал в Татев всех меликов Сюника, всю местную знать, представителей епископатов и общин и всех сотников.
В назначенный день прибыли из Брнакота сын Сукиаса Шахназар, из Ангехакота сын Мелкона Сафраз, из Шаки Джаваир Саруханян, из Лори сын Агаджана Паум, из Сисиана сын Мгера Акиз, из Шагата сын Яври Наринбек, из Танаата Грант Исаджанян, из Ерицатумба Мовсес-Матевос, из Вагадна сын Атома Нав, из Алидзора сын Григора Аствацатур и писарь Багдасар, из Арцваника Бабкен Тер-Тадевосян, из Гомри Сурен Мелик-Мартиросян, из Беха Сурен Аствацатрян, из Каварта княжич по имени Васак, из Теха мелик Бархудар Мелик-Бархударян, которому к тому времени было лет двадцать, из Ханацаха прибыл сотник по имени Бахши, из Хндзореска - Нерсес Грдиланц, Айрапет Чалунц и Айрапет Колунц. От общины Цицернаванка прибыл архимандрит по имени Григорис, от общины Воротнаванка - епископ Абраам и архимандрит Бардугимеос, от Бгнованка прибыл отец Давид. Настоятель Татевской монастырской братии прислал преосвященного Ваана, протоиерея Егише, архимандрита Месропа. Само село Татев представляли сотник Ага и глава большого семейства Вардазар Межлумян.
Все эти люди и еще другие, чьи имена не названы, сидели в зале в ожидании бека. Но так как он запаздывал, а все уже успели обменяться новостями, то теперь оставалось молча смотреть в окно на купола Татева с крестами.
День был мрачный, померкшими и мрачными были и кресты.
Наконец скрипнула низкая боковая дверь и привлекла внимание всех присутствующих. Некоторое время она оставалась открытой, потом показался Джумшуд-бек и с ним великий визирь Дизмарского ханства, который, в связи с чрезвычайностью событий, по личному повелению хана Алама-Асадуллы срочно прибыл из Гандахара в Татев, чтобы разумными советами помочь Джумшуд-беку.
Бек на мгновение остановился в дверном проеме, оставив позади себя низкорослого тучного главного визиря, бросил недобрый взгляд на армян и прошел к своему месту, сохраняя в глазах все то же недоброе выражение. И только когда нога его коснулась подушки, он отвел взгляд от зала и сел, не поздоровавшись. Потом стал буравить взглядом сидящих, злорадно усмехаясь.
Мелик Сафраз не выдержал.
- В чем дело, Джумшуд-бек? - спросил он.
- Мелик... Ты выходишь за рамки дозволенного! Как ты разговариваешь с беком Дизмара, поставленным над тобою господином по приказу самого властителя морей и суши, шахин-шаха Сулеймана?
- Хватит унижений! Уже выше головы! Больше не выдерживаем!
Мелик Сафраз говорил так смело, будто за спиной у него стояло могучее войско. И смелость эта не на шутку испугала бека.
И зал поддержал мелика:
- Хватит!.. Не выдерживаем!..
Джумшуд-бек не мог позволить себе отступить от своей первоначальной задумки, хоть сделал бы это сейчас с преогромным удовольствием. Он встал и громко спросил:
- Вы когда-нибудь где-нибудь видели такое или слышали, чтобы страна, завоеванная могучей державой, имела свое войско? - Он подождал ответа и сказал: - Отвечайте, я спрашиваю...
Ответа не было, хотя все поняли, о чем идет речь.
- Так неужели вы думаете, что вам позволят вооружаться?
- О каком войске речь, бек? - это спросил преосвященный Ваан.- Клянусь моим крестом! - он положил белую руку на крест у себя на груди.- Нет никакого войска и не может быть. Откуда в нашем истерзанном народе столько силы, чтобы взяться за оружие и содержать войско? Не верь наушникам. Это принесет нам много бед. Но не только нам, и вы пострадаете понапрасну.
- Ты не прикидывайся овцой, чернорясник, и меня не принимай за овцу. Вы превратили ваши церкви и монастыри в крепости. Носите кресты на груди, а сними с вас сутану, под ними наверняка оружие.
Мелик Сафраз вскочил с места. Паум потянул было его за руку, но Сафраз резко вырвался.
Все сразу напряглись.
- Джумшуд-бек, опомнись! - сдерживая гнев, сказал Сафраз.- Ханства в Сюнике не было, нет и не будет!.. Мы хозяева нашей земли.- При этих словах голос мелика звучал громче и голубые глаза его метали молнии.- Ни твой сородич хан Маранды Алам-Асадулла, ни твое высочество без Дизмара не вправе распоряжаться в нашей стране, как в своих владениях. Вы здесь - сборщики дани. Не больше. Однако забываетесь... За кого ты нас принимаешь, Джумшуд-бек,- мелик показал на сидящих,- что позволяешь себе при нас оскорблять нашего духовного пастыря?
Армяне задвигались, зашумели.
- Давайте сегодня же пошлем человека к справедливому шаху, пусть спросит, какими правами шах наделяет сборщиков дани,- попробовал дать разговору иной поворот Паум, обращаясь ко всем сидящим.- Заодно пусть поведает мудрому шаху, что нельзя нам больше так жить, что и хан Алам-Асадулла и его племянник Джумшуд-бек только и знают, что губят народ наш, издеваютея, придумывают все новые пытки и этим способствуют тому, что люди оставляют свое дело и, взявши в руки оружие, уходят в горы, спасаются как могут. А это ведь ой как невыгодно благословенному шаху. Какую уж тут дань сбирать, когда люди, вместо того чтобы работать, вынуждены уносить ноги от мучителей.
- Верно говорит, обязательно надо послать человека к великому шахиншаху! - прозвучал молодой голос вслед за Паумом. Все посмотрели в сторону, где сидел говоривший. Это был юный Бархудар Мелик-Бархударян, широкоплечий и стройный, с черными огненными глазами, со сросшимися бровями и с ямочкой на одной щеке.- Так сделал шаапуникский мелик Исраел. Явился к шаху, рассказал ему обо всех злодеяниях, которые совершал нахичеванский хан Шариф в Шаапунике и в самом Нахичеване тоже. И шах, чья справедливая рука достойна лобызания, велел срубить голову гонцу хана Шарифа, приехавшему к нему с ложными донесениями, да еще и отослал ее, эту голову, хану, чтоб впредь не лгал и беззаконием не занимался. И нам нельзя больше терпеть, братья. Что же это такое?..
Все присутствующие знали, какой коварной была игра шаха и как хан Мухаммед-Рза разделался с Шаапуником. Молодой мелик тоже хорошо все знал.
Он намеренно сейчас говорил так. Все его понимали и поддерживали.
- Мудр и справедлив шах Сулейман, и мы его покорные подданные. Спросим у него, узнаем, как нам быть! - сказали люди.
Молчали только некоторые из армянских сотников. Они одинаково боялись и армян и кзлбашей.
Джумшуд-бек в душе злился на своего великого визиря, по-совету которого были созваны эти люди, притом в такое время, когда в Татеве у него никого, кроме телохранителей и часовых, нет. Но бек усиленно показывал, что сказанные тут слова его вовсе не интересуют. Сложив руки на груди, выставив ногу и сощурив глаза, он выслушал все до конца и долго еще, после того как армяне уже кончили говорить, оставался в такой позе. Армяне теперь сидели молчаливые и мрачные, а бек думал о том, как ему выйти из трудного положения. Поза выражала гордость, а в душе было смятение. Смута в Гандахаре, ответственность перед жестоким сородичем ханом Аламом-Асадуллой, доверившим ему в такое тяжелое время столь ответственное дело, которое он тут совсем запутал,- все это ужасно. Ответ за все придется, пожалуй, держать перед самим шахом!.. Взгляд Джумшуд-бека полнился ядом, и яд этот скапливался против нахичеванского хана Мухаммед-Рзы и его великого визиря, которые втянули его, бека, в свои сети, выудив из спокойной жизни.
Джумшуд-бек чувствовал, что гневное молчание его слишком затянулось и, чего доброго, потеряет свой устрашающий смысл. Он вскинул руки, покачал головой и пробурчал:
- Так, так...
Главный визирь, который, сложив руки на животе, неотступно стоял рядом с беком, с трудом согнул толстую шею и что-то шепнул на ухо господину. Тот не шелохнулся. Но, видно, и молчание было знаком того, что говорить разрешено. И визирь шагнул вперед. Вид у него был весьма грозный. Скуластый, с широким плоским носом, и глаза вроде бы один выше другого. Выйдя вперед, визирь оглядел всех своим выпученным слезящимся глазом и начал говорить. Голос у него оказался мягкий и звонкий. Таким бы доброе говорить.
И он заговорил добро:
- Я попросил могущественного владыку Дизмара сиятельнейшего Джумшуд-бека, чтобы он не очень гневался в ответ на ваше возмущение. И надеюсь, что всесильный бек, из уважения к своему старому визирю, смягчится и не обрушит на вас огня. Хотя...- Визирь склонил голову и вторым, запавшим глазом тоже уставился на армян. А глаз был неподвижный, черный, немигающий.- Хотя...- повторил он,- вы все, здесь сидящие, заслуживаете того, чтобы вас казнили.- И, резко обернувшись, визирь посмотрел на бека, который, смежив глаза, возлежал на подушках и словно бы думал, что ему предпринять. Но вот бек открыл глаза, и визирь прочел в его взгляде одобрение.- Так вот,- снова заговорил визирь.- Дальше так не пойдет, армяне. Вы знаете, что послушный ягненок двух маток сосет. Отчего же не хотите быть послушными? Отчего столь непокорны? Вы думаете, если шах, узнав, что горы и ущелья Сюника полны бунтующих армян, похвалит вас за это? Великий шах скажет вам то же, что и бек... Всем ясно, что эти отряды повстанцев есть не что иное, как замаскированное войско. Вожди Сюника только и ждут удобного случая, чтобы двинуть его против шаха. Вам всем известно, что несколько дней тому назад мелик Мирзаджан Мелик-Фарамазян в Агванаарте и его сын Артак, окопавшийся у Девичьей крепости, уничтожили сто семьдесят кзлбашей и трупы их бросили собакам на растерзание. Как это называется? Вы понимаете, что значит осквернять души павших за Магомета?.. Если победоносный Джумшуд-бек спустит вам это, сам аллах ниспошлет на вас огонь. Против вас всколыхнется гнев всего мусульманского мира, едва прознают про такое зверство безбожников по отношению к слугам аллаха!- Визирь погрозил в зал кулаком и снова обернулся к беку.
- Говори, говори! - поддержал его тот.
Но, неведомо почему, визирь вдруг сбавил пыл. Вытер ладонью влажный глаз и с притворным укором в голосе сказал:
- Ну как же так, армяне? Дальше так нельзя...- Глаз снова заслезился.
Воспользовавшись минутной паузой, Бабкен Тер-Тадевосян из Арцваника спросил:
- Кажется в Воротнадзоре тоже разгромлен отряд кзлбашей? Не так ли?..
- Так! - нехотя подтвердил визирь.
- И повстанцев в Воротнадзоре, мне помнится, возглавляет юноша из Гохтана. Не так ли?...
Визирь посмотрел на бека.
- Кажется, так,- пробурчал Джумшуд-бек.
- Говорят, что поначалу с юношей в ущелье ушли всего одиннадцать человек. А сейчас их много больше. Знаешь, главный визирь, почему этот юноша стал повстанцем, попал из Гохтана в Воротнадзор? Все потому же. Кзлбаши похитили его невесту. И нахичеванский визирь Нури хотел подарить девушку Джумшуд-беку, задобрить его, чтобы он выделил свой полк на подмогу нахичеванской рати в борьбе с армянами. Юноша проведал об этом, узнал, что визирь должен проехать через Воротнадзор, и засел там в засаде, отбил у Нури свою нареченную. Отбил и остался в ущелье, чтоб другим помогать в беде. Сейчас его отряд увеличился. А знаешь почему, благословенный визирь? Потому что, потеряв девушку, визирь Нури, чтобы не приехать к беку с пустыми руками, похитил в Лори мальчика. И лорийцы и все жители этой долины в отместку вооружились топорами и пошли в отряд юноши из Гохтана. Правда, мальчику удалось бежать. Но что же это творится? Мы не знаем, видит ли все это ваш аллах или нет, и если видит, то как это расценивает. Но мы, армяне, с этим смириться не можем. Вот из-за таких-то надругательств и образуются отряды, которые уходят в горы и ущелья, чтобы биться за свою честь.
Среди армян снова зашумели.
- Уймитесь, я еще не кончил! - вскричал визирь.- Что вы взваливаете дела и поступки нахичеванского хана да его визиря на моего бека! Они у себя хозяева, как хотят, так и правят. Ни сюникцев, ни нас это не касается.
- Откройте дверь, ведущую из монастыря в захваченную вами давильню и позвольте кому-нибудь из наших спуститься в подземелье!..- еще больше разволновался Бабкен.- Каждый день из наших сел исчезают совсем еще дети - девочки и мальчики. Куда деваются эти невинные души?.. От криков кружащих над ущельем стервятников глохнут люди. Отчего их так много слетается? Оттого что, усладившись невинными жертвами, вы сбрасываете их в это ущелье на съедение стервятникам!..
- Мы прямо отсюда направимся к шаху! - взорвался зал.
Джумшуд-бек, хоть и побледнел, попробовал было сдержать армян. Он жестом предложил визирю отойти в сторону и сам с места ответил говорившему:
- Мелики армянские, духовные отцы и сотники, одумайтесь. Есть ли на свете государство, которое не имело бы темниц, не судило бы и не казнило преступников? Здесь ваши владения, и вы в них - власть. А над вами тоже власть. Наша власть. И у нас есть свои темницы, и в них, понятно, несут наказание и армяне. При этом люди обоего пола и всех возрастов. Не пытайтесь вмешиваться в наши государственные дела. Ведите себя как подобает подвластным.- И, обернувшись к визирю, бек сказал: - Продолжай!..
Визирь понимал, что значит продолжать. Понимал, что хоть бек и был строг, но ему хотелось, чтобы визирь успокоил армян, ни к чему это, чтобы они шли к шаху с жалобой. Шаху не по нраву те, кто не может сомкнуть вокруг армян огненное кольцо так, чтобы им на пути к нему было его не прорвать. А уж если к нему все же прорывался кто-нибудь из армян, шах приходил в бешенство и нещадно наказывал своих наместников - ханов и беков.
На счастье, Джумшуд-бек и его великий визирь не догадывались, что армяне боятся шаха не меньше, чем они, и что все угрозы «пожаловаться шаху» - уловки, в надежде сдержать произвол.
- Всесильный господин! - снова начал визирь, обращаясь к беку.- Уважь мои годы. Я думаю, не стоит портить кровь всемогущему шаху. У него и без того много забот, да он еще сейчас в таком состоянии, когда гнев его может быть безграничным и наказание жесточайшим. Жалко тех армян, кои безвинно пострадают заодно со смутьянами. Будь милостив, великодушный бек, каким и должен быть истинный служитель Магомета...
Джумшуд-бек не сказал ни слова, но выразительно вздернул бровь: мол, пусть сначала заверят, что не пойдут жаловаться.
- А вы, собравшаяся здесь армянская знать, будьте благодарны всесильному беку, который, вняв моей мольбе, прощает вас.
Воцарилось молчание.
- Однако...- это заговорил бек. Он угрожающе поднял указательный палец, выпрямился и объявил свое решение: - Кровь ста семидесяти кзлбашей надо оплатить.
На это ответил мелик Наринбек:
- Если мы расстаемся, примирившись друг с другом, то как понять твою речь об уплате, солнцеликий бек? Какой новой данью ты собираешься нас обложить? У нас и так ведь положение - хуже некуда. Один за одним гаснут очаги налогоплательщиков. Люди уходят в горы...
- И что же ты прикажешь мне делать, старец?..
Бека взбесило то, что сказал Наринбек. Чего захотели - примирения.
- Он прежде всего мелик, господин бек, а не старец,- строго сказал мелик Сафраз.- А что надо делать, скажу я. Не мы убили ваших людей. И не нам платить за их кровь. Убили их повстанцы, так они и нас могут поубивать, если пойдем против них. Надо прекратить унижать людей, облагать их все новыми податями. Вот что надо делать, если вы хотите завоевать доверие и расположение армян. Я даже думал, что, если пойдем к шаху, я и ему скажу, как надо относиться к армянам. Тогда вам, может, даже удалось бы в свою веру их обратить...
В зале раздался гул возмущения. Те из армян, кто не понял иронии Сафраза, бросили на него мрачный взгляд. Но мелик сделал движение головой, и армяне притихли, хотя смотрели настороженно.
Мелик Сафраз тем временем закончил свою речь:
- Вот что надо делать, наш бек и наш добрый визирь. Подавить страну мечом - это еще не значит завоевать ее!..
- Возвращайтесь к своим делам,- устало и раздраженно объявил бек.- А мне надо подумать, какой мне держать ответ перед шахом за то, что разбит еще один полк...
* * *
Стояла осиянная снегом ночь. Все сплошь бело. Только скалистые вершины высоких гор выделялись на синем звездном небе. Вбирая в себя свет звезд и снега, они тоже словно бы светились.
Воздух был напоен морозной свежестью. Все глубоко вздохнули, и преосвященный Сурен, осенив себя крестом, сказал:
- Благословение господу, что помог нам унять бека, заткнуть ему глотку.
В ответ прозвучал голос мелика Бархудара:
- Раз закроешь, два закроешь, а потом? Надо искать иной, выход, преосвященный. Выход к спасению. До каких пор нам так мучиться?..
- Твоими устами глаголет истина, сын мой,- согласился преосвященный.- Да воздаст тебе бог за смелость и благородство. Будем надеяться, что волею божьей ты сам отыщешь желанный выход. Мы, как видишь, уже немолоды и, затыкая глотки врагу, выгадываем время для тебя и твоих сверстников.
...В это самое время в приемной, все еще лежа на подушках и тупо разглядывая перстень на пальце, бек думал. Главный визирь не думал, но молчал. Джумшуд ждал, что молчание это первым нарушит визирь, скажет что-нибудь обнадеживающее. Он ждал, а тот молчал. Бек не вытерпел; оторвав взгляд от перстня, он шумно вздохнул и пробурчал себе под нос.
- И зачем я призывал к себе армян, ничего ведь из этого не вышло? Разве так все должно было быть?
- Так. Только так, всесильный господин мой! - успокоил главный визирь.- Могущественный властитель Дизмара никогда не ошибается.
- Какой сейчас месяц?..
- Раби-аль-аввал.
- Раби-аль-аввал, Раби-аль-сани, Джамоди-аль-аввал, Джамоди-аль-сани, Раджаб!..- загибая пальцы, бек распевно назвал все месяцы и прикрыл глаза.
- О чем это ты, мой господин? - поинтересовался главный визирь.
Бек помолчал, но потом вдруг сказал:
- Хоть бы приехал хан Алам-Асадулла. С этими армянами трудно, очень трудно.
- Их вообще не должно быть, мой господин. Но не мечом надо уничтожать армян. Они сами по себе сгинут. А разом их не уничтожишь. Надо поглотить их, смешать кровь. На это потребуется время. Ты очень мудро поступил, мой господин, не дав им пойти с жалобой к шаху, ты спас нас от гнева солнцеликого шаха. А сейчас тебе надо отдохнуть. Ночь уже наполовину прошла.
Джумшуд-бек широко зевнул.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 29.05.2015
|
| Просмотров: 1189
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
