| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 75
9
Прежде чем идти к месту казни, Парвизи еще нужно было кое-что сделать. И потому он несколько запоздал. Там уже собралась большая толпа. Все почти было так, как ему и представлялось во сне. Только дым шел не из глаза секретаря, а из жаровни, в которой пока еще калили железо. И у главного палача взгляд был не как у барана. Он смотрел убийцей. Особенно когда подручный вынимал из огня раскаленное докрасна железо, чтобы показать ему, готово ли. Палач много раз, снова и снова, велел опять положить железо в огонь, а сам, подбоченившись и широко расставив ноги, озирал и жертву, и всех, кого согнали быть свидетелями того, сколь он искусен в своем ремесле.
Если бы при других обстоятельствах в присутствии хана он, палач, позволил себе хоть одно-единственное движение, ему бы за дерзость голову снесли. А сейчас хан Мухаммед-Рза сидел всего в трех шагах от него, и это нисколько не смущало главного палача, потому что он работал. А работа у него не такая, чтобы стоять, как шейху ислама, сложив руки на животе, и перебирать четки. Ему все время надо быть в движении. И он снова и снова велит калить железо, снова и снова закатывает рукава своей красной рубахи, снова слюнявит свои и без того прилизанные усы и то и дело грозно взглядывает то на свою жертву, то на собравшихся людей.
Парвизи подошел к плахе с той стороны, где грудился простой люд. Ему дали дорогу, пропустили вперед, потому как по одежде признали в нем ханского слугу.
Пылающий в жаровне огонь, главный палач с помощниками и секретарь возвышались над всем. Белые руки жертвы были связаны грубой веревкой. Больше не было на нем тогдашней белоснежной чалмы, на узле которой обычно играл сапфир в булавке. Ему обрили и бороду и голову. Как объявил глашатай, он умрет не как мусульманин, а как безбожник и пособник безбожников, как шпион и предатель.
Секретарь еле держался на ногах. Плечи опущены, голова тоже. Взгляд невидящий, затуманенный. На виске кровоподтек. От уха по шее пролегла засохшая струйка крови. Дышал он отрывисто, со свистом.
Наконец судья, выйдя вперед, привычно четко перечислил все грехи приговоренного, рассказал, как он еще со времен покойного хана Шарифа, прикрываясь почетной и столь значимой должностью секретаря, вступал в контакты с армянскими повстанцами и передавал им все решения ханского совета - дивана. Рассказал и о том, что путем тщательного расследования установлено, что этот самый секретарь, прозываемый Юсубом, происходит из армян и настоящее его имя Овсеп. Что совсем недавно передал армянам о секретном решении относительно этих беглых нечестивцев и стал причиной гибели пятисот кзлбашей, пятисот правоверных мусульман.
- Казните его! Мы хотим видеть его казнь! - загудели в толпе.
Шейх ислама поднял руку с четками, все затихли и, затаив негодование, стали ждать, что будет дальше.
А судья все нагнетал обстановку, подробно описывая, каково будет наказание предателя, и не преминул сказать, что впредь даже по малейшему подозрению всякого виновного в связях с армянами будут подвергать такой же пытке.
Но вот судья умолк, и главный палач взял у подручного раскаленное железо, подбросил его вверх и тут же ловко поймал покрутил в руках, чтобы чуть поостыло. А, подручные тем временем повалили секретаря Юсуба. Один держал голову, другой сел на него верхом и, как в клещах, зажал несчастному плечи.
Парвизи, будто его уже обожгли, задышал тяжело, сердце комком подкатило к самому горлу. Но он с трудом взял себя в руки, потрогал что-то за поясом. И уже хотел было ринуться к плахе, как кто-то крепко схватил его за руку и, потянув назад, прошептал над ухом:
- Не делай глупости, Парвизи. Пропадешь ни за что. Он все равно уже мертв.
И в это мгновение раздался страшный стон, который затем перешел в хрип, и в холодном зимнем воздухе запахло паленым.
- Что ты наделал, мастер Овсеп?.. Заклеймил мою совесть!- И лихорадочно блестевшие черные глаза Парвизи наполнились слезами.
Через десять дней все повторялось: снова по улицам Нахичевана прогремел голос глашатая, и на следующий день главный палач со своими подручными снова пытал секретаря. Только теперь тот уже не был похож на себя. На месте выжженного глаза зияла черная впадина, ею он словно бы и видел и говорил больше, чем может увидеть и сказать зрячий. Хотя приговоренный не мог держаться на ногах, руки у него были по-прежнему крепко связаны.
На этот раз Парвизи стоял среди дворцовых слуг. Он тоже очень переменился за эти дни. Шея вытянулась, глаза на исхудалом лице казались огромными. Но осанка была гордой. И гордость эта родилась в его душе в борьбе между жизнью и смертью. И чем сильнее становилось сознание, что он должен умереть, тем больше крепла в нем гордая решимость.
Судья повторил прежнюю речь, не изменив в ней ни слова. И едва он закончил, взлетело в воздух раскаленное железо, заиграло в руках у главного палача. И в то самое мгновение Парвизи прыжком вскочил на плаху, встал между жертвой и палачом и, раскинув руки, вскричал:
- Остановитесь!.. Уберите это железо! Не мучайте его. Этот человек невиновен! Я!.. Я передавал армянам о всех тайных решениях ханского дивана!..- Голос Парвизи прозвенел над толпой подобно колоколу.- Все делал я, и я вам это докажу. Когда готовились пригласить шаапуникского мелика Исраела и хан предложил отравить его, я, услышав это, сообщил обо всем предводителю повстанцев, засевших на Змеиной горе, Костанду Астапатци, и он, спустившись к берегу Ернджака, успел предупредить мелика, и хана тоже... Отравление не удалось, но мелика они все равно убили. Послали вслед за ним кзлбашей, и те убили его в пределах его меликства. Я и об этом известил повстанцев, и они отомстили за мелика. И потом, когда вы, шейх ислама, хан Мухаммед-Рза, и ты, главный визирь, и все вы, меймандар, сардар, начальник внутренней охраны, назиры и калантары, собрались на совет,- я тогда провожал хана, светил ему на лестнице,- когда вы собрались и решили устроить резню армян в Нахичеване, в Ортвате и Агулисе, в селах Шаапуника, чтобы, истребив армян, поселить там вместо них мусульман, я тоже слышал все это и сообщил о ваших коварных планах Костанду Астапатци, и у вас ничего не вышло!.. Нужны ли еще доказательства, что все делал я, а не этот несчастный!..
Мухаммед-Рза тяжело встал с места, хмуро оглядел Парвизи и хотел было отдать приказ: «Вырвать ему язык!..» - но Парвизи, вдруг обращаясь к толпе, сказал:
- А почему я шпионил, как вы думаете?
Хана это очень даже заинтересовало, и потому он помедлил с приказом.
- Разве армяне не богом сотворены? Как можно так безбожно с ними обращаться? Что же это за бог, что за аллах, если он не наказывает вас за такие безбожные деяния?.. Ведь бог одинаково создал и меня и хана, так почему же хан Шариф сделал мир в моих глазах черным, когда я еще был ребенком?.. И почему ты, хан Мухаммед-Рза, растоптал мою молодость?.. И тогда почему, если аллах спокойно взирает на всю творимую вами скверну, я должен сидеть сложа руки, а не мстить вам?..
- Вырвать язык этому лжецу! - взревел хан.
- Подождите! - еще громче крикнул Парвизи, и в руках у него блеснул кинжал.- Я хотел бы всем вам вспороть животы! Вот так!..- И он всадил кинжал себе в живот, крутанул его и упал бездыханный.
Никто не взирал на все, что творилось, с таким удивлением, как несчастный секретарь своим единственным глазом...
Хан приказал разогнать народ и сам, заложив руки за пояс, медленно подошел, глянул в глаза начальнику внутренней охраны, затем круто повернулся и зашагал к судье, тоже долго, не мигая, смотрел на него. Хотел уже подойти к главному палачу, когда вдруг один за другим грохнули два удара. Хан обернулся, все так же держа руки за поясом. Оба, и судья, и палач, лежали лицом вниз - они всадили в себя кинжалы.
Солнце зашло. Горизонт был кроваво-красным.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 29.05.2015
|
| Просмотров: 903
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
