| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Все книги онлайн
Стр. 79
4
Там, где зашло солнце, туча, еще мгновение назад красная, вдруг почернела и как бы разрослась. Только раз рванул ветер и, сорвав, развеял во все стороны белые соцветия вишен. Ветер унесся и оставил за собой напоенную ароматами недолгую тишину. Туча на горизонте осветилась, вздрогнула, как спина лошади от укуса овода, и опять почернела. Вдали что-то громыхнуло, словно бы мощный взрыв, и эхо донесло этот грохот до Порт д'Орлеана. Хоть оно и было уже ослабленным, но дома тем не менее вздрогнули. Небо потемнело. И вот уже туча разорвалась огненным громом над древней крепостной стеной, и казалось, что искры вот-вот посыплются вниз, но туча вдруг сомкнулась. И гром теперь грянул над высокой башней крепостной стены, и грохоту было - как пушка ударила.
Оконное стекло вывалилось, упало внутрь, но не разбилось. Ветром занесло в лачугу несколько капель дождя, и каморка наполнилась запахом свежести, мокрой земли. Ори сидел у откидной доски, служившей столом, и мысленно подытоживал впечатления двух последних дней, намереваясь все записать. В минуту, когда свалилось стекло, он отложил обмакнутое в чернила перо и, выглянув в окно, посмотрел на небо. Дождь уже лил стеной, и ничего не было видно. Сквозь стену дождя Ори вдруг представил свою далекую Армению и случай один, не очень-то давний. Дело было в Шаапунике. Там еще не ступала нога ни единого кзлбаша в чалме. Ничто армянское еще не было осквернено. Но вот свершилось зло: звенят мечи, ржут вздыбившиеся кони, бьют кремневые ружья, мортиры, в воздухе носятся стрелы, гремят медные щиты от ударов мечей и копий.
Ори видит и себя в той битве. Два года назад это было. Вот конь ринулся на сотника. А тот и внимания не обращает. Даже черный аргамак его полон презрения: стоит, составив передние ноги, выгнув шею и поджав морду. Ноздри у него раздуты, и он смотрит на приближающуюся лошадь.
И вот когда расстояние между ними совсем уже сократилось, он мелко заржал и встал на дыбы. И в это самое время рожденный для войн кзлбаш выхватил меч и подставил свой щит под первый удар противника. Аргамак опустил ноги и, словно бы набравшись от земли новых сил, опять вздыбился выше прежнего. Сотник направил острие меча туда, где латы оставляли открытой часть тела между плечом и поясом, но Ори снизу так ударил его, что выбил меч из рук сотника...
Слух Ори уловил сквозь шум дождя звон вражеского меча, упавшего на камни годы назад. Тогда этот угасающий звон прежде всего воодушевил жеребца под Ори. Жеребец звонко заржал и снова встал на дыбы. И Ори в то самое мгновение поверг сотника наземь.
...Молния осветила нити дождя. Оконный проем заполнился светом и сразу же погас. Ори почувствовал, что под ногами все задрожало. Ливень усилился. Вокруг стало черным-черно, но это не мешало Исраелу Ори мысленно видеть в свое маленькое оконце родную Армению.
...Идут походным маршем конные полки. Идут из Нахичевана к сердцу Шаапуника Сркугинку. Ведет их сардар. Бой разгорается. Но остается в разрушенном и опустошенном Шаапунике еще неприступная крепость Сркугинк. Стоит величественно, вознесясь к небу. Но вот открываются ворота главного въезда в крепость, и в арке появляется его отец - могущественный владетель Шаапуника. И хотя он подтянут, горд и величествен в своем меликском одеянии и с мечом рода Прошянов в руке, но вокруг него кзлбаши.
Ори очнулся, обмакнул перо в чернила и записал в своем «журнале раздумий», как он его назвал: «Кого и чем ты можешь завлечь, мой бедный армянский народ? Твои кладези мудрости - древнейшие манускрипты, твои великие творцы: Месроп Маштоц и Мовсес Хоренаци, Григор Нарекаци и Анания Ширакаци, твой Давид Непобедимый, твой добрый древний язык - ничто не нужно ни французу, ни римлянину, никому. Всем сильным и великим нужны еще сила, еще просторы, нужны новые земли и новые налогоплательщики. Но ты, мой народ, не должен быть убит. Ты должен и будешь жить. Для этого тебе надо иметь оружие и мудрость... И я, который добровольно поклялся и всецело посвятил себя служению тебе, возлагаю большие надежды на твой гений, на твою мудрость».
Впечатлений в последние дни было много. В школе Ори уже завел среди учащихся разговор об армянском вопросе и один из юношей сказал ему: «Армения обречена. Никто больше не сможет спасти ее, ни папа римский, никакая другая единоверная страна». И он же добавил: «Народ, который уменьшился до того, что уже не может сохранить равновесие на международной арене, неизбежно должен пасть. Мне даже думается, что обусловлено это исторически. Малые государства и те, что покажутся малыми, рано или поздно погибнут, а народы ассимилируются. Так было с Вавилоном, Ассирией и всеми теми, кто был и кого теперь нет».
Другой юноша возражал. «Гибель малых наций вовсе не неизбежность и не обусловлена историей!- сказал он.- Это беда и большая потеря для всего человечества. Такие древние нации, как армяне, сутью которых является мирное созидание, должны выжить. И конечно же папа римский или какое-нибудь могущественное государство должны помочь Армении. И не просто во имя Армении, во имя веры праведной, но и во имя себя. Для утверждения своей силы и мощи. Ведь, погибнув как страна, Армения не унесет с собой в бездну свое главное богатство - свой народ. Рассеявшись, народ этот падет на чашу чужих весов, и увеличится вес их владельца. А это не выгодно тем, чей вес от этого уменьшится. Ведь все может случиться, и опасность всегда может нарушить равновесие на пути любого народа. Сейчас Армении крайне необходимо найти тех, кто обязан помочь ей во имя своего же будущего. Я даже думаю, что наиболее дальновидные страны, такие, как, скажем, Римско-Германская Священная империя, сами протянут руку Армении...»
Всех подробностей Ори не записал в свой «журнал раздумий». Не записал он и того, что в эти дни много думал о Рипсиме. Перед глазами то и дело блестел серебром отрезок Воротана в роще чинар, виделся зеленый берег, где раскинулись дома Ангехакота, церковь на вершине горы и дом отца Гедеона рядом с церковью. Во дворе дома нет-нет да и появится Рипсиме, постоит, посмотрит в сторону рощи чинар и исчезнет. Ангехакот иногда сменялся видами Венеции. И тогда Ори видел Астру. Она смеялась. И рокочущим нежным говорком звала его: «Оври...» Звала и убегала.
Не записал Ори и того, что ремесло кожевника приносит большой доход. Такой большой, что сапожник уже купил себе по соседству новый домишко, целиком предоставив свои старые апартаменты «мастеру, отворившему врата счастья», чтобы ему легче дышалось.
Вообще Ори решил не записывать ничего такого, что касалось только его личной жизни.
|
|
| Категория: Судьба армянская | Добавлено: 30.05.2015
|
| Просмотров: 1309
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
