Современником Бируни был великий мыслитель раннего средневековья Ибн-Сина (Авиценна) (980 - 1037). В развитии культуры человечества немалая заслуга принадлежит Ибн-Сине, имя которого по праву ставят в один ряд с такими гигантами человеческой мысли, как великие врачи античности - Гиппократ и Гален, как гениальный греческий мыслитель Аристотель. 

 Ибн-Сина, по происхождению таджик, родился близ Бухары. Отец Ибн-Сины по своим взглядам примыкал к революционной части карматского движения. Большое влияние на Ибн-Сину в период учения оказали труды Фараби. «Метафизика» Аристотеля оказалась для молодого ученого сложной и трудной. Он признается, что до сорока раз перечитывал эту работу, но только, познакомившись с комментариями Фараби к «Метафизике», он смог понять и усвоить Аристотеля. Влияние Фараби на формирование философских взглядов Ибн-Сины было крайне плодотворным и способствовало развитию прогрессивных идей у молодого ученого. В молодые годы Ибн-Сина учился необычайно упорно. Он рассказывает о себе: «В это время я ни ночи не спал полностью, да и днем я ничем другим не занимался, как наукой... Если я на мгновение забывался сном, то во сне я видел эти самые научные проблемы, и часто бывало, что во сне снимал покров с трудных вопросов и мне удавалось разрешить их. Так я работал, пока не укрепился в основах наук и скрытые тайны не раскрылись передо мной». 

 После нашествия караханидов на Бухару Ибн-Сина покидает родной город. Временно он находит прибежище в Хорезме в «академии Мамуна», но междоусобные смуты и угроза стать пленником новоявленного властелина - султана Махмуда вновь обрекает Ибн-Сину на скитания по городам Ближнего Востока. 

 Средневековый историк Низами Арузи Самаркандский в своем произведении «Чехар Макала» («Четыре рассуждения») пишет об этом следующее: «Когда Абу-Али Ибн-Сина находился при дворе эмира Хорезма - Абу-Аббаса-Ибн-Мамуна, Махмуд из Газневи, упоенный победами, пожелал прославиться как меценат ученых. Поэтому он послал одного известного человека по имени Хусейн Ибн-Али-Ибн-Микаила с письмом следующего содержания: «Слыхал я, что на службе Хорезмшаха находится несколько ученых мужей, которым нет равных... Вы должны прислать их в мой дворец, чтобы я мог использовать их знания». 

 Хорезмшах, прежде чем отправить ученых в Газну, к султану Махмуду, познакомил их с полученным письмом и сказал: «Махмуд имеет сильную руку и большую армию; завоевал Хоросан и Индию и даже потребовал Ирак, мы, следовательно, не можем его ослушаться и не выполнить его поручения. Что вы можете сказать об этом?» Ибн-Сина отказался ехать, поскольку знал, что султан Махмуд был фанатиком-суннитом и жестоко преследовал малейшее отклонение от ортодоксального ислама. Крупный исследователь истории ислама А. Мюллер, вскрывая причины нежелания Ибн-Сины ехать к султану Махмуду, пишет: «Из любви ли к независимости, или из осторожности, но роль собачки в клетке льва была ему антипатична. Он предпочитал пребывание у менее опасных лисиц и шакалов мелких персидских государств». 

 Преследуемый исламскими фанатиками и интригами дворцовой знати, Ибн-Сина несколько раз попадает в темницу, но и в тюрьме он трудится над философскими сочинениями «Книга исцеления» и «Живой сын бодрствующего». 

 Поразительно остро и плодотворно работала мысль Ибн-Сины. Представление об этом дают записки о жизни философа, оставленные его любимым учеником Абу-Убейдом Джузджани. Ученые Шираза, прочитав «Малую логику» Ибн-Сины, послали философу множество недоуменных вопросов. Караван из Шираза с их письмом прибыл в город, где жил Ибн-Сина, на закате и должен был отправиться в обратный путь на следующее утро. Философ приказал ученику принести рог вина, светильник и пять тетрадей по десяти листов большого формата. Когда на утро ученик пришел к своему учителю, он увидел, что светильник погас, рог осушен, но огромные тетради были полностью исписаны. «Я поторопился написать ответ, чтобы не задержать караван»,- сказал Ибн-Сина. 

 Быстрота мысли сочеталась у философа с поразительным трудолюбием и упорством в достижении поставленной цели. 

 Как-то некий хвастливый лингвист в присутствии эмира сказал Ибн-Сине: «Ты философ и врач, и в лексикологии твои слова веса не имеют». Ибн-Сина не ответил, но в течение трех лет упорно работал над вопросами арабской лексикологии. Он достиг такого. искусства, что смог написать три книги, каждую в стиле какого-нибудь одного из арабских авторов. Эти книги эмир передал языковеду, а так как тот многое не смог в них уразуметь, то Ибн-Сине пришлось разъяснять и комментировать ему филологические тонкости книг. Такова была его «месть», свидетельствующая об огромной эрудиции и работоспособности философа. 

 В своих трудах Ибн-Сина часто вынужден был говорить эзоповым языком, чтобы избежать преследований религиозных фанатиков и невежд. 

 Так, например, в «Послании о душе» он предупреждает: «Я открыл эти тайны, чтобы поучать моих наиболее близких учеников... Но я запрещаю моим ученикам... сообщать эти положения людям незрелым». 

 Совершенно ясно, кого понимает Ибн-Сина под «людьми незрелыми». Это о них, об узколобых и ограниченных исламских догматиках и схоластах, он написал свое убийственно меткое сатирическое четверостишие - рубаи: 
 

 Свой идеал человека и ученого, свою мужественную позицию борца за разум против мракобесия Ибн-Сина изложил в конце жизненного пути в поэтически вдохновенных словах: «Просвещенный человек смел - и как ему не быть таким? Смерти он не боится, щедр - и как ему не быть таким? И он далек от пристрастия ко всему суетному и великодушен к поступкам других - и как ему не быть таким? И душою он столь велик, что никакие ущемления со стороны людей не коснутся его - и как ему не быть таким?» 

 Огромное научное наследство Ибн-Сины ярко и полно свидетельствует о его обширных научных познаниях и поразительной работоспособности. Им создано более двухсот сочинений, часть которых не дошла до нас. Еще при его жизни были потеряны написанные им двадцатитомная философская энциклопедия «Справедливость» и «Восточная философия», в которой наиболее подробно излагались философские взгляды Ибн-Сины. Эти произведения исчезли без следа только потому, что они считались исламскими ортодоксами еретическими. 

 Самым известным сочинением Ибн-Сины как на Востоке, так и на Западе является его капитальный труд «Канон медицины», впервые опубликованный в 1433 году в Венеции. «Канон медицины» содержит довольна разработанную анатомию, физиологию, диагностику, терапию, хирургию, фармакологию и профилактику. В «Каноне медицины» с большой систематичностью излагаются учения о причинах и симптомах болезней. Необходимо подчеркнуть, что, давая свои оригинальные объяснения о причинах заболеваний и причинах смерти, Ибн-Сина прежде всего опирался на тщательное изучение человеческого организма. В условиях средневековья, когда религия запрещала медицине изучать строение человеческого тела, Ибн-Сина тайно занимается анатомией. Его живой наблюдательный ум стремился изучить психику человека. Он высказывает мысль о взаимосвязи между психическими и физическими процессами, утверждая, что медицинская наука должна опираться не только на знание анатомии и терапии, но также и на знание природы душевных способностей. Ибн-Сина подчеркивает важную роль мозга и нервов. Особое внимание Ибн-Сина уделяет влиянию отдыха, профилактики, гимнастики, климата и путешествий на здоровье человека. Характерно, что еще задолго до открытия возбудителей инфекционных болезней Ибн-Сина высказывал мысль о распространении каких-то болезнетворных веществ посредством воздуха и воды. 

 В «Каноне медицины» Ибн-Сина с удивительной силой логики и последовательностью обобщает богатый и ценный материал, накопленный врачами античности и народов Ближнего Востока и приходит к таким теоретическим выводам, которые расшатывают окостенелую медицинскую науку эпохи средневековья. Единство теории и практики составляют главные достоинства его «Канона медицины». Это произведение Ибн-Сины убедительно свидетельствует о его тяге к точному научному знанию, к ясному рационалистическому, насколько это позволяла эпоха, объяснению процессов жизни. Любое знание, говорит Ибн-Сина, не приобретается и не получает завершения, если не будут познаны причины; естественно поэтому и в области медицины стремиться к познанию причин здоровья и болезни. И так как здоровье и болезнь, а также и их причины иногда ясны, а иногда скрыты и познаются не рассудком, а свидетельством фактов, мы должны изучать эти факты, относящиеся как к здоровью, так и к болезни. 

 В своих естественнонаучных работах Ибн-Сина требует точного наблюдения за фактами. Ибн-Сина указывает на возможность ошибок, которые-могут возникнуть при экспериментах. Эксперимент как критерий практики применяется Ибн-Синой обдуманно, он требует, чтобы научные опыты соответствовали течению естественных процессов в природе. 

 Опираясь на науку и опыт, на могущество человеческого разума, Ибн-Сина выступает оригинальным исследователем в области геологии, химии, астрономии. 

 В своих многочисленных естественнонаучных трудах Ибн-Сина собрал огромное количество фактического материала, дал описание различных методов исследования в области минералогии и химии. 

 Ибн-Сина высказал ряд глубоких мыслей о составе и свойстве минералов, причинах образования гор, происхождении вулканических явлений. Им была выдвинута гипотеза, согласно которой вулканические явления связаны с образованием гор и землетрясениями. Причиной образования гор Ибн-Сина считал действия сточных вод, которые, прокладывая себе новый путь, смывали поверхность земли, в результате чего и появлялись горы. Кроме того, он считал, что горы могли возникнуть от поднятия земли, благодаря сильному землетрясению или же из осадочных пород. 

 Философ в конце жизни действительно мог сказать о себе: 

От преисподней до колец Сатурна 
Все тайны мира я постиг недурно. 
Лишь одного узла не смог я развязать, 
И этот узел - траурная урна. 

 Глубокие естественнонаучные наблюдения Ибн-Сины в области медицины и над явлениями природы способствовали формированию его философской системы. Использовав все ценное наследие, созданное его предшественниками, Ибн-Сина создал философию, которая явилась вершиной развития теоретической мысли в странах Ближнего Востока в эпоху раннего средневековья. 

 Сравнивая двух гигантов науки - Аристотеля и Ибн-Сину, можно смело сказать, что Ибн-Сина подобен своему античному учителю не только по глубине и энциклопедичности своих знаний, но и по всему строю своей философской мысли, противоположному всякому догматизму и богословской схоластике. К своей философской системе Ибн-Сина приходит через перипатетизм, который был в эпоху средневековья одним из распространенных философских направлений. Учение Аристотеля было воспринято перипатетизмом в неоплатоновской традиции, которая сглаживала различие между философскими системами Аристотеля и Платона и приписывала Аристотелю многие платоновские идеи. Ибн-Сина критически отнесся к восточному перипатетизму и прежде всего отбросил платоновский идеализм. Сам Ибн-Сина об этом писал так: «Даже в том случае, если верно то, что они говорят (Ибн-Сина имеет в виду взгляды платоников и пифагорейцев.- С. Г.), то все же мы хотим в этой работе полагаться на самих себя, так как мы надеемся, что благодаря этому проистекает польза для науки. Об этой пользе мы будем говорить, выступая против этих взглядов».

 Как известно, сам Аристотель колебался между материализмом и идеализмом. Опираясь на Аристотеля, Ибн-Сина высказывает ряд собственных оригинальных идей. 

 Как представитель передовой мысли Ибн-Сина стремился к такой философской системе, которая бы поддерживала и ускоряла научный прогресс. Для оценки теоретического наследия Ибн-Сины в целом не имеют решающего значения религиозные понятия, содержащиеся в нем. В философии Ибн-Сины нас прежде всего интересует, в какой степени он сумел преодолеть груз идеалистической традиции ислама и выйти за рамки обязательных предписаний официальной религии и богословия, прокладывая этим путь будущим успехам материалистической мысли. Именно с этих позиций и надо рассматривать мировоззрение Ибн-Сины. 

 Философия в понимании Ибн-Сины это совокупность наук, с помощью которых познается вся полнота бытия. Исходя из этого, Ибн-Сина строит свою классификацию наук, несколько отличную от аристотелевской. Аристотелевская классификация наук, несмотря на ее материалистический подход к изучению бытия, имела существенный недостаток. Он состоял в том, что Аристотель не рассматривал глубокую необходимую связь отдельных наук между собой. Обобщая опыт предшествующего развития наук, Ибн-Сина заложил основы единой системы знания. Согласно этой классификации наук, философия охватывает все теоретические и практические знания. 

 Теоретическая философия включает науки о конкретных материальных вещах - физические науки, опытное естествознание, науки абстрактных, количественных отношений, явлений природы - математические науки, включающие механику, астрономию и музыку, и, наконец, науки, оперирующие высшими универсальными метафизическими абстракциями. Практическая же философия состоит из гражданской, или политической, мудрости, из житейской мудрости, или экономики, из нравственной, или этической, мудрости. 

 Логика, предшествующая теоретической и практической философии, занимает особое место в классификации наук Ибн-Сины. 

 Таким образом, философская система Ибн-Сины разделяется на физику (учение о природе), логику (учение о путях познания природы и человека) и метафизику (учение о познании бытия в целом). Подобная классификация наук, являющаяся результатом изучения природных и общественных явлений, свидетельствует о материалистической тенденции в философии Ибн-Сины. Догмам ислама он противопоставлял знания, основанные на точных доказательствах, на критической работе мысли, на стремлении все понять и объяснить силой разума. 

 Логика как средство познания реальной действительности занимает исключительно большое место в философской системе Ибн-Сины. Вопрос о.том, является ли логика наукой, был предметом спора в течение всего средневековья. Ибн-Сина утверждает, что логика, рассматривается ли она как часть философии или независимо от нее, всегда является инструментом познания мира. «Логика,- пишет Ибн-Сина в «Книге указания»,- есть наука, с помощью которой познаются различные методы перехода от вещей, наличных в человеческом уме, к вещам, познание которых он стремится приобрести». 

 Предмет логики как науки Ибн-Сина выводил из понятия общего и отдельного. Он утверждал, что общее существует в вещах, оно находится в единичных предметах, составляет сущность этих вещей. С другой стороны, общее существует в мышлении человека на основе реально существующих единичных вещей; это означает, что общее существует после и вне предметов, что оно существует как человеческая абстракция. 

 Вселенная состоит из единичных вещей, составляющих предмет специальных наук. Но ум человека образует общие понятия об этих вещах, составляющие предмет логики. Принципом единичности является материя, принципом общности - разум. Разум, согласно учению Ибн-Сины, выступает в качестве активной, творческой силы как инструмент познания вселенной. 

 Обобщая научный опыт средневековья, Ибн-Сина изложил законы и формы логического мышления, связывая их с другими областями знания. Ибн-Сина подчеркивает взаимную связь, объединяющую физику, логику и метафизику. Физика дает логике идею причинности. Логика, со своей стороны, дает физике метод. Метафизика же с помощью физики и логики исследует бытие в целом. 

 Согласно метафизике Ибн-Сины, в основе всякого объяснения может лежать только то, что является общим для всего существующего. Таким общим для всего существующего являются категории бытия, вещи и т. д. Метафизика призвана исследовать сначала бытие само по себе, затем то, что из него вытекает, т. е. разделение бытия на единое и многое, на общее и частное, на возможное и необходимое. В метафизике Ибн-Сины центральное место занимает теория эманации. Вселенная, как реальный мир, является эманацией божества. Бог в метафизике Ибн-Сины выступает как необходимое бытие, первая действительность всего существующего. Но бог не в силах создать что-либо без наличия возможности, источником которой является материя. Если этого условия нет, говорит Ибн-Сина, то действительности нет, остается лишь одна возможность. Необходимое бытие - бог вечный источник действительности, материя - такой же вечный источник возможности. 

 Таким образом, Ибн-Сина исходит из двух субстанций - материальной и идеальной. При этом он решительно отвергает непосредственное влияние бога на изменяющуюся многообразную природу. 

 Так теория эманации была использована Ибн-Синой для обоснования дуалистического взгляда на мир. Дуализм же, как известно из истории философской мысли, не раз служил мостом для подхода к материализму. 

 Ибн-Сина признавал вечность материи, что противоречило учению ислама о сотворении мира; он.исходил из существования причинной закономерности в природе, что противоречило исламской теории предопределения. 

 В книге «Всеобщая история атеизма и атеистов» говорится: «...из двух сект возникла третья секта - натуралистов и космологов, которые кроме материального мира и природы не признавали никаких других начал, и в этой ереси были Аль-Фараби и Авиценна... 

 В следующих проблемах они оказались еретиками, а именно в том, что мир вечен, т. е. всегда есть и будет. Далее они частично бога игнорировали». 

 Ибн-Сина стремился объяснить явления природы из ее собственных закономерностей. Религиозно-идеалистическая философия ислама отрицала закономерности реальной действительности. Она утверждала, что природа, будучи инструментом бога, не способна к саморазвитию. Каждый отдельный процесс может быть понят только как результат высшего решения. Этим она делает естественные процессы чудом и утверждает, что каждый процесс может быть изменен в любое время божественным произволом. Ибн-Сина решительно выступает против отрицания материального мира и его непреложных закономерностей. Он оспаривает то, что сверхъестественная высшая инстанция имеет какое-нибудь влияние на события в природе. Бог, в представлении Ибн-Сины, является лишь первым толчком, после которого ему, согласно теории Ибн-Сины, нечего было делать, так как дальше мир развивается по своим собственным законам. 

 Именно эта детерминистская позиция заставила Ибн-Сину выступить против атомистической теории мусульманских схоластов-мутакаллимов, в которой он усматривал источник фаталистических теорий и средств оправдания учения Корана. Ибн-Сина отвергает идею пустоты. Если допустить идею пустоты, то она имела бы не только бытие, но так же и сущность, количество и субстанцию. 

 «Непрерывное пространство вне материи... пустота, которая была бы расстоянием, не существует». Признаком материальности, заявляет Ибн-Сина, является протяженность и непрерывность. Тело не складывается из неделимых частиц, потому что делимость относится к природе материи. Ложным является мнение, что тело будто бы орудие бога и само по себе ничего сделать не может, а деятельно только в руках бога. Материя является необходимым условием всякого причинного развития и необходимым условием движения. Нет пространства вне материи, пространство - только свойство тела. Нет движения вне тел, движение это тоже свойство тела. Нет, наконец, времени вне тел, так как «время... имеет природу случайности и зависимо от движения» и, следовательно, является свойством второй степени; «...движение, которое приходит, и время этого движения являются такими же и они не составлены из неделимых частей,- время не более, чем движение». Это последнее утверждение позволяет сделать вывод, который, пожалуй, сильнее всего восстановил против Ибн-Сины схоластов ислама - вывод о вечности материального мира. 

 Вслед за Аристотелем Ибн-Сина уделяет также огромное внимание проблеме материи и формы. Аристотель, касаясь проблемы материи и формы, утверждал, что форма предшествует материи, что форма активна и придает материи движение. Форма у Аристотеля выступает первичной и творящей, материя - пассивной, это отрывает форму от материи, открывает дорогу идеализму. Только понимание мира как движения материи раскрывает пути к правильному пониманию проблемы материи и формы. 

 Ибн-Сина, восприняв аристотелевское решение проблемы материи и формы, развил ее материалистические тенденции. Ибн-Сина склоняется к объединению формы и материи в вещах материального мира. Ибн-Сина преодолевает аристотелевский отрыв формы от содержания. Отношение материи к форме, говорит, он, «это отношение меди к статуе». Иными словами, форма связана с развивающейся материей. Каждое тело, подчеркивает Ибн-Сина, есть «целое» - единство формы и материи. Он пишет об этом единстве: «Телесная форма заключена в материи. Из этой формы и из этой материи образуется тело... Телесная форма без материи не существует». По этому вопросу Ибн-Сина ведет борьбу с платоновским учением об идеях, согласно которому, как он говорит, «в понятии «человек» заключается два человека. Один человек преходящий, чувственно ощутимый, а другой - доступный понятию, бесплотный, вечный, не изменяющийся. Для каждой отдельной вещи принимали они (т. е. платоники.- С. Г.) существующую самостоятельно, отдельно от материи форму, которая составляет духовные понятия». 

 Согласно этому учению, материя у Платона приобретает характер небытия, бесформенности, а возникновение мира и вещей происходит как творение, -требующее божественного зодчего. Противоположность формы и материи здесь доводится да отрыва формы от материи: формы обитают в божественной сфере, независимы от пространства и времени, невоспринимаемы чувственно. В противовес этой теории Ибн-Сина утверждает, что общее понятие как таковое не есть отдельный индивидуум, не вообще какая-либо отдельная действительная вещь. Развивая дальше учение Аристотеля о форме и материи, Ибн-Сина отстаивает идею о несотворенности материи. Формы бытия он считал независимыми от бога и связывал их с материей. 

 Ибн-Сина борется против идеалистической платоновской теории потому, что она бесполезна для науки, ибо говорит о предметах, недоступных эмпирическому познанию. Положения об объективности, вечности и несотворенности материи, о единстве формы и материи придают философии Ибн-Сины преимущественно материалистический характер. 

 «Еретическая» в глазах ислама вера Ибн-Сины была верой в природу и человеческий разум. Этот мыслитель, далеко опередивший свое время, так писал о своей вере в разум: 

За безбожье свое пред собой одним я в ответе. 
Крепче веры моей не бывало на белом свете, 
Но, коль даже единственный в мире - и тот «еретик» 
Значит нет, говорю, правоверных в нашем столетье! 

 Не меньшее значение для характеристики Ибн-Сины имеют его общественно-политические взгляды. Несмотря на то, что деятельность Ибн-Сины целиком посвящена проблемам естествознания и философии, он был самым тесным образом связан с бурными событиями своей эпохи и являлся одним из активных участников этих политических событий. Ибн-Сина очень немного писал о своих общественно-политических взглядах. Однако и незначительные высказывания по общественно-политическим проблемам свидетельствуют о том, что и в этих вопросах Ибн-Сина разделял прогрессивные идеалы своей эпохи. 

 Общественно-политические взгляды Ибн-Сины выражены им в разделе «Этика» книги «Исцеления» и в других трактатах. 

 Ибн-Сина видел горестный удел своих современников и рассказал о нем в своей аллегории «Ат-Тайр» (Птицы). Философ изображает человеческие души в виде птиц, которых поймал охотник и посадил в клетку. Птицы освобождаются от плена и летят через горные вершины к дворцу великого царя. Они просят освободить их от цепей, которыми они опутаны. Царь обещает послать к их угнетателю гонца, который прикажет снять с них оковы. Гонец оказывается ангелом смерти. 

 В этой аллегории философ рисует современное ему общество. Клетка, в которой заточены птицы,- это феодальное государство, сковывающее народ цепями. Мольбы и просьбы, обращенные к царям и халифам, бесполезны. Цари безжалостны к народу. Единственным и подлинным избавителем в этой тюрьме является смерть. 

 Как представитель прогрессивных сил Средней Азии Ибн-Сина выступает за такое государственное устройство, где существует идеальный общественный порядок, где осуждается безделие, где запрещается ростовщичество, где- население состоит из правителей, производителей и войска. 

 Примечательно то, что Ибн-Сина не видит, кроме правителей, производителей и охраны (войска), иных социальных сословий. Тут нарочито выпущено духовенство и аристократия, в отношении которых Ибн-Сина употребляет понятие «бездельники». 

 По мнению Ибн-Сины, только то государство считается совершенным, где есть обеспеченная жизнь и где заботятся о процветании науки. Ибн-Сина выступает против паразитического слоя городских жителей. Согласно Ибн-Сине, в государстве не должно: оставаться ни одного: человека, который не занимал бы установленного для него места. Каждый должен заниматься какой:-нибудь полезной деятельностью. Подобно Фараби, Ибн-Сина считает необходимой тесную связь различных городов, основанную на торговом общении и являющуюся важным условием для прогресса общества. «Человек,- пишет Ибн-Сина,- не является изолированным в смысле независимости своих личных потребностей, поскольку он может их удовлетворять не иначе, как в общении с другими представителями человеческого рода, В процессах обмена и взаимозависимости, устанавливающихся между людьми, каждый избавляет другого от какой-либо заботы, тогда как, если бы каждый все выполнял сам,, на его плечи. ложилась бы слишком тяжелая и едва ли посильная ноша. Вследствие этого необходимы соглашения между людьми». 

 Передовые философские и общественно-политические взгляды Ибн-Сины были идейным оружием. против догм ислама и религиозно-идеалистической философии мутакаллимов. В противовес реакционным силам, которые поощряли мистицизм и догматизм, тормозили развитие науки, преследовали прогрессивно мыслящих людей, раздавался голос великого мыслителя, поборника прогресса Ибн-Сины, который своими смелыми научными и философскими творениями двигал вперед научную мысль народов Ближнего Востока и оказал большое влияние на развитие науки и философии в странах Европы, являясь там в течение ряда столетий непререкаемым авторитетом. 

 Поэтому не случайно, что крупнейший мусульманский богослов Газали, представитель религиозно-идеалистической философии конца 11 и начала 12 века, в своем нашумевшем в эпоху средневековья сочинении «Опровержение философов» прежде всего ополчается на философскую систему Ибн-Сины, справедливо полагая, что он тем самым наносит удары по всей прогрессивной философии народов Ближнего Востока. Газали негодует на Ибн-Сину за его доверие к мысли, к творческому человеческому разуму. Особенно же он обрушивается на Ибн-Сину за его материалистические идеи о вечности мира, его закономерном развитии и возможности познания реальной действительности посредством человеческого разума без какого-либо мистического наития. 

 Однако Газали своей религиозно-идеалистической философией не добился дискредитации научных и философских знаний. Такие величайшие умы средневекового мусульманского востока, как Омар Хайям, Ибн-Баджжа, Ибн-Туфейль, Ибн-Рушд и другие смело и открыто отвергали нелепые положения мистической философии Газали. Как космологические, так и антирелигиозные учения Омар Хайяма, Ибн-Баджжа, Ибн-Туфейля, Ибн-Рушда основывались на прогрессивных традициях философии Фараби и Ибн-Сины. Омар Хайям, Ибн-Туфейль и Ибн-Рушд защищают учение о вечности мира и движения, отрицают миф о божественном творении мира и о бессмертии индивидуальной души. 

 Произведения Фараби, Бируни, Ибн-Сина, Ибн-Рушда и других, благодаря их переводам на латинский язык, получили широкое распространение в странах Западной Европы. Здесь, в Западной Европе, эти произведения были направлены против официальной философии католицизма и на исходе феодализма стали синонимом материализма и безбожия. 

 Изучение наследия культуры народов Средней Азии неопровержимо свидетельствует о большом вкладе ее выдающихся деятелей - Фараби, Бируни и Ибн-Сины в развитие мировой научной, философской и общественно-политической мысли. 

 Каждый из них сыграл огромную роль в прокладывании пути к материалистическому миропониманию, к познанию объективного мира. И в этом их величайшая заслуга перед прогрессивным человечеством.